Колосс поверженный. Красная Армия в 1941 году - Дэвид Гланц Страница 14

Хотя система советского стратегического командования и управления в целом нормально функционировала в мирное время, это ни в коем разе не делало ее отвечающей требованиям военного времени [21]. В мирное время не существовало ни Ставки, ни Главного Командования, ни каких-либо иных стратегических систем командных постов или центров связи. За проведение частичной мобилизации отвечали сразу три организации, гарантирующие боеготовность войск и выполняющие стратегическое развертывание вооруженных сил накануне войны.

Народный Комиссариат Обороны под руководством маршала С.К. Тимошенко, но тщательно контролируемый Сталиным и Политбюро Коммунистической партии, формулировал общую военно-оборонительную политику и одобрял или отвергал конкретные меры по повышению боеготовности вооруженных сил. Возглавляемый генералом армии Г.К. Жуковым Генеральный штаб, который вчерне разработал планы полной мобилизации, развертывания войск и ведения первых операций, играл ключевую роль в их осуществлении, но мог действовать лишь с одобрения НКО. Наконец, военные советы в военных округах отвечали за поддержание боеготовности вооруженных сил округов и выполнение планов Генерального штаба — но только тогда, когда им специально приказывал это делать НКО.

Накануне войны НКО совместно с Генштабом и командующими округами пребывал в самом разгаре выполнения широкой и сложной программы военных реформ. Генеральный штаб активно трудился над равно сложным пересмотром как мобилизационных, так и военных планов. Обе организации работали в рамках очень запутанного внешнеполитического контекста, когда определяемая Сталиным военная политика Советского Союза прокладывала извилистый путь между миром и войной.

Сталинское управление политикой в 1940 и 1941 годах, часто отражавшее противоречивые политические устремления, полное резких поворотов, а зачастую даже неуверенности в результатах его влияния на безопасность страны, влияло и на работу НКО и Генерального штаба. Фактически эта политическая неопределенность вызывала заметную путаницу в самих программах военных реформ, а во многих отношениях сводила на нет предполагаемую выгоду от этих реформ.

Отчетливей всего паралич управления был виден в военных округах вдоль западной границы. Там командующие военными округами и их военные советы напрямую отвечали за поддержание боеготовности, выполняя все аспекты программы реформ, осуществляя текущие оборонительные и мобилизационные планы и обеспечивая безопасность границ Советского Союза. Эти добросовестные руководители были обременены ответственностью за множество вещей, а неразбериха и неопределенность «наверху» сильно затрудняли им выполнение их задач. В 1941 году из-за того, что их войска занимали относительно открытые для ударов позиции вдоль границ Советского Союза, эти командующие остро осознавали нарастающие внешние угрозы и прекрасно понимали необходимость ускоренного завершения реформ, повышения боеготовности и осуществления необходимых оборонительных планов. Прекрасно зная степень боеспособности своих сил и равно хорошо осведомленные о боеспособности вероятного противника, эти командующие усиленно старались выполнить свои задачи в рамках наложенных сверху ограничений.

Хотя весной 1941 года частичная мобилизация в Советском Союзе шла вовсю, мобилизационный план работал плохо и был полон недостатков, а военные планы, которые обусловливали эту мобилизацию, тоже страдали множеством изъянов. Вдобавок частые смены фигур на уровне высшего военного руководства порождали неопределенность в планировании и понижали общее качество стратегического управления.

Командование действующими силами и органы управления, а также создаваемые фронты и армии военного времени тоже были недостаточно подготовлены к войне — как в плане их организационной структуры, так и в отношении обучения и подготовки кадров. С 1937 года чистки в среде военных создали громадную «турбулентность» среди командных кадров, и большинство тех, кто занимал командные посты, были недостаточно обучены и недостаточно опытны для эффективного выполнения порученных им функций. Подготовленные командовать полками и батальонами, они были теперь призваны командовать фронтами, армиями и корпусами. Те же факторы снизили и эффективность штабов на всех уровнях.

И наконец, накануне войны в большинстве частей отсутствовали полные и подновленные мобилизационные и оперативные планы, поскольку эти планы постоянно пересматривались. Сдерживаемые вышестоящими властями, штабные структуры военных округов не провели тщательного анализа существующего военного положения и не учредили необходимых органов управления. Они оказались не в состоянии проводить должным образом сбор и анализ разведданных, учреждать требующуюся сеть управления и связи или соединять войска из различных родов в единые действенные боевые силы. Вследствие этого, когда разразилась война, командные органы вынуждены были импровизировать в боях против самой опытной армии в Европе — со вполне понятными катастрофическими последствиями.

Продолжающиеся чистки

Ничто так не ослабило довоенную Красную Армию, как начавшиеся в 1937 году и не утихавшие вплоть до 1941 года чистки в среде военных. Эти чистки были частью продолжающегося процесса «очищения рядов», восходящего к концу Гражданской войны и ставившего целью искоренение из рядов Красной Армии «старорежимного мышления». После образования в 1918 году Красной Армии в ней имелся высокий процент «военспецов», чья служба в царской армии обеспечила новообразованное воинство существенной закваской опыта, необходимого для успешных действий Красной Армии. В 20-е и в начале 30-х годов шли бурные споры по поводу присутствия этих офицеров в армии — которая, предположительно, являлась «авангардом» революции. После изгнания из советского руководства наркомвоенмора Л.Д. Троцкого, который был главным защитником «военспецов», и прихода к власти И.В. Сталина началась чистка армейских рядов.

Процесс этот развивался медленно, но становился все более бурным. С середины 20-х и вплоть до середины 30-х годов были вынуждены уйти со службы 47 000 офицеров, в большинстве своем служивших раньше в царской армии [22]. Более 3000 из них было «репрессировано» — эвфемизм, означающий объявление виновным в преступлениях или правонарушениях [23]. Когда в 30-е годы советское руководство охватили политические и экономические чистки, связанные в основном с укреплением власти Сталина, то чистки эти неизбежно должны были в конечном итоге распространиться и на армию. И это случилось в 1937 году, когда внезапно начались массовые процессы над военными.