Гражданская война. Миссия России - Дмитрий Абрамов Страница 14

– Тачанка, ата, – негромко подсказал Али.

– Да, верно. На тачанке трое. А рядом скачет верхом какой-то, похожий на казака. Усы у него черные, папаха, бурка на плечах, сабля на боку, нагайка в руках. Катится эта повозка быстро, только лужи расплескиваются и грязь из-под колес да из-под конских копыт разлетается в разные стороны. Слышу, те, что на повозке, уже издали кричат мне, ругаются по-русски, чтобы я воз с дороги убрал. А я куда воз-то дену? Только что из грязи сам выбрался, и опять в грязь? Ну, сделал я вид, что пытаюсь с дороги свернуть, а быки не идут. Тут эта повозка с ходу и врезалась передней осью в мой воз. Правда, крепкая ось у них оказалась, колесо не слетело. Но тачанка эта зацепилась за мой воз. Те, что на тачанке, попрыгали вниз, чтобы ее от моего воза отцепить. А тот верховой – казак подлетел ко мне, выругал и как начал меня нагайкой хлестать по спине, по плечам. Благо на мне теплая телогрейка была. Но местами досталось, и до сего дня спина болит, – рассказывал старый отец Салима, поводя плечами и указывая большим пальцем правой руки на посеченную спину.

– Эх, отец, узнаю, кто такой тот казак, или покажешь мне, несдобровать ему! – угрожающе произнес хмельной Салим.

Женщины стали разливать старикам крепкий чай по пиалам. Принесли сахар и шербет. Старшие, утирая руки и бороды от бараньего жира мягкими полотенцами, принимали дымившиеся пиалы. Дули, отпивая маленькими глотками.

– А как воюете, красные батыры? Много ли у вас конницы, много ли ружей, пушек и иного оружия? – спрашивал между тем у гордого и сильно опьяневшего Шарифуллы один из соседей Салима, что пил самогон вместе с гостями.

– У нас не конница, а кавалерийский полк! Конница – это у казаков. А у них-то – у белых – и хороших командиров не сыщешь. А у нас и командиры – все батыры! И оружие лучше, и пулеметов больше, и пушек, и автомобили и самолеты есть, – хвастался Шарифулла.

– Э-э, зачем неправда сказаль? Белий казак много карош енерал есть. Кулчак курбаши – якши енерал! – пытаясь говорить по-русски и выказывая этим знание предмета, произнес один из пожилых соседей Салима. Он покачал головой и подул на горячий чай в пиале.

– Нет, уважаемый Ильяс-ака, – сдержанно, но все же с долей раздражения и упрямства вмешался в разговор Салим. – Лучше командиров, чем в Красной армии, не сыщете!

– Командарм Фрунзе – великий курбаши! Он белых под Уфой разбил. Там наша дивизия впереди всей армии шла. А почему? Да потому, что комдив наш – сам Чапаев. Слышали о нем, ака? – с задором сказал Али.

– Чапай-кизылбаши?! Наслышаны многие о нем, – отвечал Ильяс-ака.

– Этот Чапай новый мост над Камеликом порушил. А какой хороший мост был! В Николаевск ездить удобно было, – сказал один из стариков.

– Да не порушил он его, а взорвал, чтобы белые реку не перешли, – вставил Шарифулла. – Зато теперь сюда казаки не сунутся. А мост советская власть построит, еще лучше прежнего.

– Наш сосед Шамиль был в соседнем ауле – за Камеликом. Видел, как Чапай на коне в тот аул входил. Как вошел, все мужчины и старики в погреба попрятались, а женщины и дети на кровли домов и сараев залезли, – стал рассказывать отец Салима.

– Зачем, ата? – с удивлением спросил Салим.

– Как увидит кого на улице Чапай или нукеры его, налетают, и ну плетьми сечь, – произнес Ильяс-ака.

– Зачем плетьми? Не пойму, – спросил Али.

– Чтоб не мешали ему. Злой очень, – отвечал старый седой Ильяс.

Долго еще продолжался разговор между трезвыми стариками аула и хмельными красными бойцами-башкирами. Но постепенно крепкий самогон выключал из разговора одного батыра за другим. Кто мог, отползал с подстилки и от достархана куда-нибудь под воз или на сено. Женщины приносили подушку и накидку тем, кто не смог встать. Смеркалось. Старики благодарили за угощение отца Салима. Ата прочел благодарственную молитву. Соседи степенно расходились по домам, покачивая головами, сдержанно осуждая хмельных, одурманенных самогоном красных батыров за нарушение вековых законов Адата и Шариата.

Через день утром, когда Салим со своими друзьями уже собирался возвращаться из краткосрочного отпуска в дивизию, в родной его аул влетела тачанка в сопровождении лихого черноусого всадника в папахе и в бурке. Точнее, тачанка сопровождала его, а не он тачанку. Местное аульское население в испуге стало прятаться кто куда. Старый отец Салима, выгонявший скот на выпас, в испуге прибежал домой и рассказал сыну о том, что увидел своего обидчика. Схватив винтовку и передернув затвор, Салим выбежал на двор, скликая товарищей. Али первый последовал за своим командиром, вытягивая шашку из ножен. Всадник в бурке и тачанка неспешно проезжали недалеко от дома по улице. Салим уже приложил было винтовку к плечу и готов был выпустить пулю в голову всадника, как вдруг замер. В изумлении замерли и все соратники Салима.

Всадник остановил коня, заметив оживление возле дома, и, указывая нагайкой, приказал развернуть туда пулемет на тачанке. Затем увидел, что во дворе бойцы с красными звездами и лентами на головных уборах, и произнес громко:

– Вижу! Молодцы, не спите. Хвалю за революционную бдительность!

В это время старый отец, вышедший из дома, тихонько дернул сзади сына за рукав и негромко сказал Салиму:

– Вот он – мой обидчик, сынок. Усатый, в папахе. Он меня нагайкой отходил.

– Молчи, отец… Это и есть сам комдив Чапаев, – негромко отвечал Салим, опуская оружие.

* * *

Вооруженные силы Юга России

Действовавшие против Южного фронта силы белых армий организационно и политически разделялись на армии – Донскую, Кубанскую (Кавказскую) и Добровольческую. Все три имели свою обособленную организацию и свои характерные черты.

Донская армия. Донская армия первой поднялась против революционных войск, а затем и Красной армии. В конце 1918 г. она в основном одна вела борьбу с армиями Южного фронта. Зарождение этой армии можно отнести еще к концу 1917-го, когда генерал Каледин снимал казачьи части с австро-германского фронта и сосредоточивал их на границах с Великороссией. К началу июля 1918 г. ему удалось собрать в своих руках более 10 казачьих полков с артиллерией. Последовательным развертыванием сил Донская армия, пользуясь германской ориентацией генерала Краснова, под прикрытием и надежным обеспечением германских оккупационных войск к середине лета 1918 года достигла численности в 46–50 тысяч бойцов при 272 пулеметах и 92 орудиях, в их числе было около 26 тысяч конницы. Организационно силы Донармии сводились к 30 пехотным и 60 кавалерийским полкам. По соглашению, заключенному 8 января 1919 года на станции Торговая между Деникиным и Красновым, Донармия вошла в состав вооруженных сил Юга России, и Деникин встал во главе этих сил.

Эта армия по своему составу и сущности отражала старые социальные противоречия Донской области. Идеология «домовитых» казаков определяла собой и состав этой армии. Однако наличие в области «иногородних» нарушало эту однородность армии, а потому Донармия не всегда обладала одинаковой устойчивостью.