"Золотое" столетие династии Романовых. Между империей и семьей - Людмила Сукина Страница 14

Но в отличие от Петра натура Николая была облагорожена воспитанием и пусть не блестящим, но все-таки систематическим домашним образованием. Император был сдержан в еде, почти не употреблял спиртных напитков. Он прощал всех людей, задержанных и осужденных по закону о публичном оскорблении его императорского достоинства, так как не считал это серьезным преступлением, ибо сам был склонен к резким речам и суждениям в минуты эмоционального возбуждения. Со временем он научился признавать себя виноватым, если несправедливо обижал кого-либо из приближенных или офицеров, и просить прощения у этого человека. Николая часто упрекали (и до сих пор ставят это в вину) в суровом наказании участников восстания декабристов. Но ему самому нелегко далось решение о казни пятерых наиболее опасных, с точки зрения следствия, заговорщиков, да и многим, кто признал свою вину и просил о помиловании, сократили сроки каторги и ссылки. Все родственники декабристов сохранили и свое имущество, и дворянское достоинство. Вряд ли Николая и его окружение можно обвинить в излишней жестокости или несправедливости. Более того, царь с пониманием отнесся к тому, что только что вернувшийся из Михайловской ссылки А. С. Пушкин в ответ на прямой вопрос, что бы он делал, если бы 14 декабря 1825 г. оказался в Петербурге, произнес: «Стал бы в ряды мятежников». В обмен на обещание в будущем «думать и действовать иначе» Николай предложил поэту освободить его от цензуры чиновников и сам стал его цензором. Можно спорить, хорошо или плохо это было для Пушкина, но, несомненно, таким образом государь признавал его заслуги перед русской литературой. И в дальнейшем Николай неоднократно поддерживал материально и самого поэта, и его семью.

От Николая, как на первых порах и от его старшего брата, общество ждало реформ и переустройства жизни страны. Казалось, именно для этого новый государь создал так называемый Секретный комитет, который на основе изучения бумаг и проектов, оставшихся от Александра I, и с учетом новых требований времени подготовил несколько предложений об изменении структуры и функций органов государственной власти согласно принципу разделения полномочий, как это было принято во многих европейских государствах. Царь одобрил эти предложения, но их так и не реализовали. Любопытно, что о них резко отрицательно отозвался великий князь Константин Павлович, который до этого, как выяснилось, совершенно безосновательно пользовался репутацией реформатора и либерала. К 1831 г. Комитет прекратил свои заседания; царь и общество этого почти не заметили.

Из поступков Николая в начале его царствования наиболее положительно современники восприняли возвращение из ссылки такого видного государственного деятеля, как М. М. Сперанский. Естественно, в условиях николаевской России Сперанский не мог надеяться на реализацию задуманного им еще при Александре I плана буржуазных реформ, однако новый император предложил ему другое важное дело, в котором оказался востребованным его талант законодателя. До Николая империя продолжала жить по своду законов, принятых еще в 1649 г., – Уложению царя Алексея Михайловича. Все последующие законодательные акты и указы находились в разрозненном состоянии, почему многие из них не использовались. Создать новый кодекс законов были призваны чиновники специально учрежденного Второго отделения Его Императорского Величества канцелярии. Во главе его Николай поставил своего бывшего преподавателя правоведения, видного юриста М. А. Балугьянского, но фактическим руководителем проекта стал Сперанский. В «Полное собрание законов Российской империи» вошло более 30 тысяч законодательных актов с 1649 по 1830-е гг., составивших 45 основных и 6 дополнительных томов. Государственный совет признал «Полное собрание» единственным основанием для решения всех юридических дел в империи с 1 января 1835 г. В конце заседания Совета Николай I подозвал к себе Сперанского, обнял на глазах у всех и, сняв с себя ленту ордена Андрея Первозванного – высшего ордена России, надел на Сперанского. Эта патетическая сцена изображена скульптором П. К. Клодтом на барельефе постамента памятника Николаю I на Исаакиевской площади в Петербурге.

Это было торжество законодательного начала в царствовании Николая Павловича. В дальнейшем император строго следил за соблюдением законов. Так, особым указом он запретил все наказания, не предусмотренные государственным законодательством. Одним из положительных последствий наведения порядка в законодательстве и казенном имуществе стало и улучшение положения государственных крестьян.

Условия царствования Николая I складывались не слишком благоприятно. Его правление началось с восстания декабристов, что сразу склонило его в сторону консервативной политики. Одной из причин русского вольнодумства император считал иностранное влияние. Он пытался поставить ему преграду, запретив русским юношам получать образование и воспитание за границей и вводя строгий контроль за выдачей иностранных паспортов, а также учредив цензуру в литературе и печати, для чего в его канцелярии было образовано печально известное Третье отделение. Сильное впечатление на Николая произвели европейские революции 1830-х гг., особенно восстание в Польше. Русские войска участвовали в «наведении порядка», и империя заслужила сомнительную честь именоваться «жандармом Европы».

Самое яркое и беспощадное описание России в середине царствования Николая I оставил известный французский авантюрист, путешественник и публицист маркиз Астольф де Кюстин. Его книга «Россия в 1839 году» стала европейской сенсацией. Она выдержала большое количество изданий на разных европейских языках, но на русский переведена не была, так как, по словам А. И. Герцена, Кюстин «оскорбительно много видел». На русском языке это сочинение и позже издавалось лишь фрагментами. Полностью оно вышло только в 1996 г.

Де Кюстин писал о николаевской России: «Все здесь есть – не хватает только свободы, то есть жизни. <...> Русский государственный строй – это строгая военная дисциплина вместо гражданского управления, это перманентное военное положение, ставшее нормальным состоянием государства».

Но император, превративший свое государство в казарму, в военное поселение, государь, для которого самыми важными словами были «порядок» и «дисциплина», в своей семье и ближнем кругу был совершенно другим человеком. Домашняя жизнь и личные отношения с близкими открывают Николая совсем с другой, человеческой стороны.