Три льва - Михаил Голденков Страница 14

— Верно, — нахмурился Собесский, — нужно силы выискивать по всей стране. Вот нашлось около 500 человек шляхетского ополчения. И вот еще, — коронный гетман повернулся к Кмитичу, почему-то густо покраснев, — пан мой любый Самуль, артиллерийское обслуживание состоит всего из четырех квалифицированных пушкарей. Точнее, состояло, ибо один исчез — может, похитили, — а другого убили. Нам же нужно для эффективной обороны человек десять или хотя бы шесть инженеров артиллерии. Двух нам обещает прислать пан Герберштейн вместе с несколькими канонирами. Понятное дело, инкогнито. Но и этого недостаточно для фортеции. Тебе туда надо бы ехать. Знаю, мало специалистов в Республике таких, как ты. Да что там мало! Их вообще сейчас нет! За этим я тебя и вызвал. Прости, если обидел тебя такой миссией.

— Обидел? — Кмитич с удивлением уставился на Собесского. — Что-то я тебя, пан гетман, не зразумел! Почему это вдруг обидел? Пушки — это ведь моя стихия!

Но Собесский пояснил свою мысль:

— Потому что, как и Януш Радзивилл, посылая тебя в Смоленск, тоже в самое трудное место тебя бросаю, — опустил глаза коронный гетман, — к тому же тебе перепоручается этот самый нанятый Тржебицким шведский полк, где шведов, правда, нет почти — все больше плохо обученные чухонцы из Финляндии. Тут вот какое дело: их командир, полковник Торрен, упал с коня, сломал и руку, и ногу, и пару ребер. Пока залечивает раны, ты их командир, пан Кмитич. Твоя задача — привести их из-под Заболотова в Каменец. Дело понятное, наемники, путь не очень близкий. Тебе кружить придется.

— Ну, дзякуй великий! — засмеялся Кмитич. — Это значит, мне этих мурмян нужно вести в Каменец?

— Так, пан канонир, — кивнул Собесский, — ты же один среди нас шведский знаешь! А там, в крепости, ты их передашь под командование воеводы киевского Андрия Потоцкого, а сам будешь заниматься сугубо артиллерией. Причем прибыть в город нужно инкогнито, ибо там шпионы у Дорошенко на каждом углу. Турки как раз и боятся городской артиллерии и, похоже, отслеживают канониров наших. Так что, Самуль, никому ни слова, что ты есть пан Кмитич. Представляйся, пане, как шведский офицер, коль и пехотная наемная рать у тебя шведская. Да тебе, братко, и не привыкать шведом прикидываться, — усмехнулся в усы Собесский, явно вспоминая Ясну Гуру.

— Михал! — серьезно посмотрел на Радзивилла Собесский.

— Так, пан?

— Братко, тебе тоже надо пополнить состав канониров Каменца. Ведь у тебя в Несвиже своя литейная мастерская пушек. Знаю, что не бомбардир ты, но куда лучше разбираешься в пушкарном деле, чем иные паны артиллеристы. Знаю, пригодился бы ты как командир конной хоругви или панцирных гусар, но там люди есть, а в крепости пушкарей не хватает. Там иные не знают с какой стороны к этой самой пушке подходить. Так что, кали ласка, прошу тебя, пан мой любый, в Каменец. И тоже инкогнито, мой дорогой сябр! Назовись там Кнорингом, шотландцем или немцем. Ты также в секрете должен быть. За тобой как за Радзивиллом пуще, чем за Кмитичем, могут охотиться.

— Добре, — улыбаясь, кивнул Михал своей высокой шляпой, — Кноринг, так Кноринг. Буду шотландцем.

Воцарилась минутная пауза. Вновь стало слышно, как жужжит черный шмель, летая вдоль стен палатки в поисках выхода. Все полковники словно переваривали информацию, напряженно рассматривая карту Подольской Руси, разложенную на сосновом столе и прижатую по краям пистолетами и гусарским шлемом.

— Сил станет в городе скоро заметно больше, — как-то без особой уверенности в голосе прервал паузу Собесский, — но мы предполагаем, а Господь располагает. Как будет дальше, никто сказать сейчас не сможет. Какой бы крепкой фортеция ни была в Каменце, у турок пушки в большом количестве, да и людей целое море. Главное, сейчас их не пропустить под Четвертиновкой. Как, пан Лужецкий, не уступите там врагу?

Лужецкий приосанился, усмехнулся:

— Так вы же, пан гетман, сами сказали, что только один Господь Бог ведает, ибо турок море людское пришло. Но на то они и турки. Мы будем умом и смекалкой воевать. Не уступим, костьми ляжем.

— Эхе-хе, не хотелось бы костьми ложиться, — покачал стриженными под горшок волосами Собесский, — и так народу в последние годы достойного много положили. Матерь Божья! Вспомните, паны, с кем пятнадцать лет назад в одном строю стояли! Какие люди были! Половины уже нет!

— Ладно, — нахмурился Михал, вспоминая почти шесть сотен литвинских панцирных гусар, без пользы для Батьковщины сложивших головы под Варшавой, — чего смур нагонять, пан гетман? Надо сейчас умней воевать, чтобы не было обидно. Людей беречь. Без надобности не атаковывать. Поэтому… дозвольте мне сопровождать пана Кмитича до Заболотова, коль нам вместе в Каменец ехать. Ведь не простую миссию вы на него возложили. Бороздить Подолье сейчас небезопасно. С кем он туда поедет? Один? Я его сопровожу со своими драгунами, а потом вместе в Каменец поедем.

— Добре, пан Радзивилл, — кивнул Собесский, почему-то вновь краснея, — сопровождайте, ибо дать хорошего конвоя я пану Кмитичу и в самом деле не смогу кроме десяти казаков куренного Вяселки…

— Вы там были… Как там? — подошел к австрийцу Кмитич, когда обсуждение планов действий было окончено.

— Не хочу вас опять разочаровывать, но там все разбито, — ответил Герберштейн, мило улыбаясь, — людей мы почти не видели. Замок запущен. Но мне показалось, что кто-то все же присматривает за замком. Или из соседней деревни приходит, или кто-то живет в самом замке. Но когда мы туда заходили, там никого не видели.

Кмитич лишь вздохнул…

Уже после совещания Ян подозвал к себе Михала и Кмитича, и все трое вышли из шатра под яркое летнее солнце Подольской Руси. Прислуга тут же поднесла офицерам складные стулья. Михал, Кмитич и Собесский сели. Перед ними водрузили легкий походный стол с бутылью венгерского токая и вазой с фруктами. Подошел и Юрий Володыевский.

— Помните, Богуслав нам говорил, что Юрий наш союзник? — обвел всех глазами Собесский. — Так вот, я сегодня намерен посвятить в наши дела и пана Юрия. Никто не против?

— Никто! — ответили Михал и Кмитич. Иметь в своих рядах «маленького рыцаря» было даже полезно.

— Я, правда, не совсем в курсе, что именно вы решили сделать, — как-то смущенно посмотрел на Собесского Володыевский. — Вроде как реорганизовать Речь Посполитую? Я бы этого тоже хотел. Но как? Как быть в ваших планах нам, Руси?

— Ну, присаживайтесь, пан Юрий, — улыбнулся Володыевскому Собесский, и подольский князь также сел у стола с несколько напряженным выражением лица.

— Вначале о приятном. Тут Катажина прислала мне лист из Варшавы, — улыбался Ян, разливая по богемским бокалам красное вино, — она только недавно вернулась из столицы.

— И что пишет твоя сестренка? — оживился Михал, ему всегда было интересно узнать, о чем переписываются Ян с Катажиной, ибо это она часто скрывала от своего мужа.

— Интересные и обнадеживающие новости, — вновь загадочно улыбнулся Ян и, выдержав многозначительную паузу, упиваясь любопытными взглядами своих друзей, продолжил: