Россия выходит в Мировой океан - Александр Широкорад Страница 14

6 ноября 1860 г. в США был избран президентом Авраам Линкольн — ярый сторонник освобождения негров. В ответ семь южных штатов — Техас, Луизиана, Алабама, Флорида, Джорджия и Южная Каролина — вышли из союза. За ними вскоре последовали Северная Каролина, Вирджиния, Теннеси и Арканзас. Эти одиннадцать южных штатов учредили новый союз под названием «Конфедеративные штаты Америки» и избрали в начале февраля 1861 г. президентом Джефферсона Дэвиса.

Театр военных действий занимал по площади пространство больше, чем Германия, Италия, Австро-Венгрия, Франция и лежащие между ними мелкие государства вместе взятые. Большая часть Атлантического побережья, около 900 миль, принадлежала южанам, на долю северян приходилось лишь 700 миль берега. Все побережье Мексиканского залива протяженностью 1300 миль было в руках южан. Естественно, что борьба на море имела важнейшее значение для обеих сторон.

Действия военных судов конфедератов и федералов произвели настоящую революцию в военно-морском деле. Сейчас принято отождествлять революции в военном деле с научно-технической революцией. Но ни в Гражданской войне в США в 1861–1865 гг., ни в Гражданской войне в России в 1917–1920 гг. практически не было сделано особых открытий в технике. Так что «революция» происходила не за счет изобретений новейшего оружия, а за счет нового и грамотного применения уже созданных типов оружия. Это была революция умов, когда командующими армиями и флотилиями стали молодые офицеры, а то и вообще гражданские лица, головы которых не были забиты давно устаревшими доктринами, правилами и наставлениями.

Ни бронирование кораблей, ни морские мины заграждения, ни шестовые мины не были американским изобретением, а давно уже использовались в Европе, но делалось это в целом очень осторожно и бестолково.

На счастье американцев, у них было мало военно-морских офицеров, и высшее начальство почти не лезло в морские дела. Зато было много талантливых инженеров и мелких предпринимателей, предпочитавших оригинальные идеи. Так, например, в Европе броненосные суда строились годами, а в США морские и речные суда обращались в броненосцы за несколько суток.

Вот, к примеру, строитель-подрядчик Идс в Сент-Луисе изготовил в течение 75 дней семь новых бронированных казематных паровых судов. Это были колесные пароходы водоизмещением в 600 тонн со скоростью хода 9 узлов. Четырехугольный броневой каземат защищал колесо, находившееся посередине судна. Вооружение пароходов состояло из трех орудий (9- или 10-дюймовых) на носу, по четыре с каждого борта и два кормовых орудия. Борт был защищен 2,5-дюймовой броней, наклоненной под углом в 35°-45°. Длина пароходов составляла 175 футов (53,3 м), ширина 52 фута (15,8 м), углубление 6 футов (1,83 м). Корпус деревянный.

Через 65 дней первый пароход был спущен со стапеля вполне готовым, и через 3,5 месяца все семь пароходов были готовы к бою.

Дабы меня никто не упрекнул в низкопоклонничестве перед американцами, скажу, что и у нас в 1892–1914 гг. на кораблях царского флота замена старых орудий на новые 152-мм /45 [36]пушки Кане затягивалась с учетом всех бюрократических проволочек на долгие месяцы, а то и на годы. А вот в 1918–1920 гг. матросы за день-два ставили 6-дюймовые пушки Кане на грунтовозные шаланды и нефтеналивные шхуны, которые становились грозными крейсерами.

Знаменитый «Монитор» — первое в мире башенное судно — был построен инженером Эриксоном всего за 3 месяца! Стоимость его составила 195 тысяч долларов. В башню «Монитора» были помещены две 11-дюймовые (280-мм) гладкоствольные пушки Дальгрена.

В свою очередь южане в Госпорте у Норфолка подняли сгоревший до ватерлинии и затонувший паровой фрегат «Мерримак» водоизмещением 3000 тонн. Поскольку машина и котлы уцелели, то фрегат отремонтировали и перестроили. В середине корабля поставили каземат длиной в 170 футов (51,8 м) с наклонными под углом в 35° бортами. Этот каземат был забронирован двумя слоями железных плит толщиной в 2 дюйма и железнодорожных рельсов. К форштевню прикрепили железный таран длиной в 4 фута (1,22 м). Руль и винт остались без защиты, и только рулевая рубка была забронирована. Углубление фрегата составило 23 фута (7 м). На носу и корме стояло по одному нарезному 7-дюймовому орудию, по бортам — по одному 6-дюймовому орудию и по три 240-мм гладкоствольных пушки Дальгрена. Прислугу орудий составляли сухопутные артиллеристы и несколько матросов.

8 марта 1862 г. «Мерримак» в первый раз вышел на Хэмптонский рейд, где стояла эскадра северян. Орудия северян как на кораблях, так и на береговых фортах оказались бессильны против брони «Мерримака». Зато броненосец южан артиллерийским огнем потопил 50-пушечный фрегат «Конгресс» и таранным ударом отправил на дно 30-пушечный фрегат «Кумберленд». Северяне потеряли свыше 250 человек убитыми.

На следующий день «Мерримак» опять вышел на Хэмптонский рейд, но теперь его там ждал броненосец «Монитор». Первый в истории бой между броненосцами начался в 8 ч. 30 мин. Скорости обоих судов не превышали 5 узлов. Дистанция стрельбы колебалась от нескольких сотен до 10 (!) метров. Тем не менее ядра пушек Дальгрена не могли пробить броню и оставляли лишь вмятины в ней. Тогда оба противника решили пойти на таран. Командир «Монитора» лейтенант Уорден попытался протаранить корму «Мерримака» и повредить его гребной винт, но неуклюжая посудина промахнулась.

Наступила пауза в бою, после которой командир «Мерримака» командор Буканан ударил тараном в борт «Монитора». Но машины «Мерримака» развили скорость всего 3–3,5 узла, и удар оказался недостаточно сильным — в борту броненосца северян осталась лишь выбоина. Тогда «Мерримак» изменил тактику и стал направлять выстрелы не в башню, а в боевую рубку «Монитора». В 10 ч. 30 мин. разорвавшийся около рубки снаряд ранил через смотровую щель командира «Монитора». Броненосец, никем не управляемый, несло некоторое время по течению, но когда под командованием старшего офицера он вернулся к месту боя, «Мерримак» уже уходил в Норфолк, отказавшись от попыток справиться с противником.

Этот безрезультатный и даже в чем-то анекдотичный бой оказал огромное влияние как на судостроение, так и на морскую тактику. По его результатам адмиралы всего мира, включая русских, сделали два правильных вывода и один неверный. Стало ясно, что деревянные корабли не могут противостоять броненосцам, а также, что существующие гладкоствольные орудия не могут пробить броню. Первое же в истории паровых судов применение тарана вызвало маниакальное желание адмиралов таранить всех и вся. Замечу, что во все времена люди ограниченного ума мечтали о простом и универсальном оружии. В результате во всех странах мира стали оснащать броненосцы тяжелыми и ненужными таранами [37], а британские лорды Адмиралтейства ухитрились даже построить целую серию «судов-таранов».