Императрица - Шань Са Страница 14

Повелителю представляли одну девушку за другой, а он до самого конца не сказал ни слова. Каждой из нас отводилось одинаковое время. Никто не увидел каких-либо знаков одобрения или улыбки, ни одну не попросили подойти поближе и показать лицо. По возвращении в Боковой двор я до самого вечера, как наяву, видела огромный зал с его загадочными росписями. А смотрел ли на нас Сын Неба? Не знаю, я бы за это не поручилась. Впрочем, как он сумел бы с высоты трона разглядеть лицо женщины с высокой прической, если ей вдобавок полагалось стоять, опустив голову и смиренно потупив глаза?

Луна была на ущербе, вскоре она погибнет, чтобы возродиться. Я узнала, что Одаренная Цзу удостоится императорского ложа. Непонятное чувство проникло в меня подобно яду, и я в каком-то оцепенении едва слышала, как все шептались, что это было подстроено: как только Одаренная Цзу прибыла во Дворец, ее взял под покровительство Главный распорядитель, уроженец той же провинции. Евнух, пользуясь доверием господина, сделал так, чтобы все имена в списке были вычеркнуты и лишь его землячку отвели во дворец Драгоценной Росы.

Новая избранница владыки покинула Боковой двор, где условия жизни более не соответствовали ее достоинству, и переселилась в Срединный покой. Во мне что-то умерло. Я обнаружила даосские книги, где говорилось об очищении разума и тела, о людях, достигших бессмертия, о единстве духа с дыханием Неба. И я возобновила ежедневные молитвы Будде, оставленные по прибытии во Дворец. Мир — иллюзия, а желание — источник страданий. Как могла я забыть, чему учил меня Пришедший Однажды?

Подобно луне я непременно восстану из небытия.

* * *

Двери «Небесного Дыхания» закрылись, и мои юные спутницы разошлись — каждой предстояло выполнять те или иные обязанности.

Пиры с танцами и представлениями, чередование времен года влекли за собой необходимость заказывать новые платья и постоянно путешествовать из летнего дворца в зимнее обиталище. Повседневную жизнь придворной дамы полнили как серьезные происшествия, так и пустяки, как легкие, так и глубокие переживания.

Созданные еще во времена древней династии Чжоу шесть ведомств и двадцать четыре отдела императорских Женских покоев делили между собой обязанности, постоянно устраивая развлечения. Старшие распорядительницы в служебных павильонах управляли неисчислимым множеством женщин. И все они трудились от зари до зари, чтобы сделать нашу жизнь приятной и гармоничной. В отсутствие Императрицы нашим царством правила Прелестнейшая Супруга. Но, обладая кротким и нежным нравом, она предпочитала возложить эту обязанность на любимого евнуха — Главного распорядителя своего дворца. По правилам внутреннего распорядка за поведением женщин полагалось следить четырем супругам первого ранга. Однако ни одна из этих особ не снисходила до того, чтобы мараться о людские дела. И каждая возлагала полномочия на кого-то еще.

Одаренной полагалось приглядывать за проведением празднеств и отдыха, а также за тем, как содержат и кормят шелковичных червей. Работа сама по себе — ничтожная, но я рассчитывала на нее, чтобы развеять скуку. Увы, в первый же день распорядительница заявила, что избавит меня от подобных забот, и ясно дала понять: начиная с пятого ранга, женщина должна оставаться праздной.

Расписные балки, позолоченные зонтики, благовонная пыльца оплетали нас, как плющ дерево. Тусклое, замедленное существование поглощало юность. Мои спутницы теряли свежие краски и молодой задор, сами не зная, как и когда. При Дворе ценились толстухи, и они с утра до ночи набивали живот. Под белой и прозрачной кожей перекатывались обильные складки жира. Девушки целыми днями заставляли служанок их причесывать да обновлять слой пудры и румян. Прогулка по Северному саду стала ритуальной. В это время соперницы сравнивали, кто из них большего достиг, и обменивались слухами. Спасаясь от одиночества и повседневной тоски, одни заводили собак и кошек, иные выбирали себе подруг, называя их «сестрами».

В Боковом дворе женщины были повсюду. Они скользили по крытым переходам, появлялись и исчезали за ширмами-зонтиками, отбрасывали тень на рисовую бумагу перегородок. Если прислужницы почтительно хранили молчание, то их изнывающим от скуки хозяйкам надо было постоянно стрекотать. Закрытая дверь, спущенные занавесы свидетельствовали, что в комнатах происходит нечто запретное, ибо по правилам жилью полагалось оставаться распахнутым настежь и готовым к внезапному появлению гостей. В любое время дня несколько дам могли нагрянуть и ко мне, а я волей-неволей угощала их чаем, слушая пустую болтовню и сплетни. Спасалась я во «Дворце Просвещения» Внутренних покоев, где ученые-евнухи наставляли немногих желающих в литературе, философии, истории, географии, астрологии и математике. Книги становились крыльями, позволявшими мне улетать из Дворца. Летописи былых династий вырывали из неподвижности настоящего. Я переселялась в давно погибшие царства, где участвовала в заговорах, мчалась на поле битвы, разделяла с героями трудности восхождения на вершину и горечь падения.

Постоянно бывая в библиотеке, я иногда видела Одаренную Цзу, уже получившую титул Утонченной Наложницы второго имперского ранга. Теперь мне следовало приветствовать ее низким поклоном, а ей — снисходительно кивать. Тело Цзу округлилось, взгляд стал глубже. Но былая поэтическая беззаботность исчезла. Когда Цзу мне улыбалась, я улавливала в складке ее губ смутную грусть — тень затаенной горечи и смирения. Вопросы обжигали мне язык, но задавать их я не смела. Утонченная Наложница никогда не станет поверять свои тайны Одаренной низшего ранга.

И разве она не была счастлива, живя по ту сторону стены?

Если в Боковом дворе я старалась походить на достойную обитательницу Внутренних покоев, то в квартале для упражнений мгновенно отбрасывала всякое жеманство. На лошади, с луком в руках я мгновенно забывала, как медленно сочится тут время, и опьянялась быстротой легких копыт, силой стрел, летящих прямо в цель.

После занятий я всегда задерживалась на конюшне. Все евнухи, что там работали, превратились в моих друзей. Я рассказывала им прочитанные утром стихи, они же объясняли, как объезжать молодых коней, и делились дворцовыми происшествиями.

Так, я узнала, что наш государь, будучи еще князем Цинь, у Северных ворот неподалеку от конюшни устроил старшим братьям засаду. Наследник трона и князь Ци были убиты. Императору-Прародителю пришлось отречься от власти. Выходит, наш господин незаконно воссел на престол! Неужто героев так мало заботит сыновняя преданность? Это откровение меня потрясло.

В последнем письме Мать сообщила, что Младшая Сестра погибла во время эпидемии. Она умерла, не получив от клана ни помощи, ни должного ухода. Я утратила вкус к пище, возненавидела благовония и сады. Красота Дворца была ширмой, скрывавшей ложь и невинно убиенных.

Я худела, в то время как у остальных девушек платья лопались от жира.

Так уж получилось, что я стала высокой и стройной — сплошные мускулы, оплетающие крепкий костяк.

* * *

И вот однажды появилась она. Снежной белизны лицо было подобно круглому зеркалу, чьи совершенные линии полировали самые умелые из ремесленников. Рот — алая вишня, вот-вот готовая упасть с ветки. Глаза, узкие листья ивы, сливаясь у висков с прядями черных волос, струили нездешний свет. При виде этой женщины я забыла обо всех печалях, о Боковом дворе и разлагающемся теле своей сестрички. Я забыла о существовании этого мира и поняла, что такое вечная дружба.