Санкт-Петербург и русский двор, 1703–1761 - Пол Кинан Страница 14

Эта модель регулярного доступа ко двору для высшей знати сохранялась до конца рассматриваемого нами периода. Например Анна Ивановна, вдовствующая герцогиня Курляндская, еженедельно давала придворные приемы в своем дворце в Митаве по воскресеньям и средам, как писал Берхгольц в сентябре 1724 г. ¹⁵⁵ Леди Рондо, жена британского посланника в России в 1730-е гг., отметила, что Анна Ивановна продолжала эту практику, уже став императрицей. В своих «Письмах» леди Рондо приводит краткое описание непринужденной атмосферы придворных вечеров, когда весь двор играл в карты или предавался свободному общению, но подчеркивает, что Анна всегда соблюдала свое монаршее достоинство ¹⁵⁶. Карл Берх, швед, посетивший Петербург в то время, описывал, как вышли из употребления после смерти Петра его непринужденные ассамблеи и этот вид общения сохранился только среди пребывавших в городе иностранных дипломатов. Он также отмечал контраст между этими собраниями и более формальными куртагами, происходившими за закрытыми дверями ¹⁵⁷. Эта тенденция продолжалась при дворе Елизаветы, где приемы проводились регулярно по воскресеньям как часть обширного светского календаря императрицы. В ее царствование обозначилась разница между «куртагом» и «съездом»: съезды проводились по утрам, а куртаг был вечерним приемом. Эти мероприятия предназначались для увеселения императрицы, как ясно говорилось в указах, изданных в 1732 и 1752 гг. и гласивших, что на них к государыне нельзя обращаться с прошениями ¹⁵⁸.

Доступ на такие мероприятия, по-видимому, зависел от нескольких факторов, причем чин, несомненно, играл важную роль. Официальные документы не вполне проясняют этот вопрос – часто посетители куртагов называются просто «знатными особами». Этот термин прежде применялся для обозначения определенной группы в составе дворянства на торжественных церемониях, например на коронации Екатерины I в 1724 г. ¹⁵⁹ Затем он употреблялся в течение всего послепетровского периода ¹⁶⁰. Вероятный состав этой группы «знатных особ» подсказывает нам приказ, направленный бароном Черкасовым в Полицмейстерскую канцелярию в январе 1748 г.: составить список всех членов первых пяти классов Табели о рангах вместе с женами и детьми ¹⁶¹. Так как Полицмейстерская канцелярия была тем самым органом, который отвечал за оповещение постоянных посетителей куртагов, то кажется разумным заключить, что этот список охватывает по крайней мере часть группы «знатных особ» ¹⁶². Напротив, низшие чины к этим мероприятиям и близко не подпускали, а возле дворца стояла охрана, следившая, чтобы прохожие и проезжие не мешали прибытию гостей ¹⁶³.

Хотя элемент принуждения, несомненно, сопутствовал созданию новых социальных пространств и привлечению в них новоиспеченных петербуржцев, ассамблеи и куртаги все же играли важную роль в преобразовании жизни высшего общества и различных форм взаимодействия внутри него. Важен и тот факт, что эти собрания были изначально, в петровское время, открыты для других социальных групп, в попытке расширить круг светского общества внутри городского социума, хотя это и не всегда выходило так, как предполагалось. То, что эта открытость в дальнейшем была ограничена, в немалой степени было вызвано растущим доминированием двора в общественной жизни города и, возможно, символизировало желание знати добиться того, чтобы ключевые пространства власти и влияния рядом с монархом оставались исключительно их сферой. Однако на последующих этапах рассматриваемого периода такие мероприятия снова будут сделаны доступными для групп, не входящих в традиционную придворную верхушку, состоящую из богатой, высокородной знати, хотя, как и раньше, с существенными ограничениями. Дальнейшие вопросы, связанные с доступом в такие пространства и участием в проводимых там мероприятиях, будут рассмотрены подробно в главе четвертой.

СРЕДА ОБУЧЕНИЯ

Обучение занимало важное место в мировоззрении Петра с его острой заинтересованностью в приобретении навыков, полезных для государства, а потому пространство Петербурга находилось под воздействием различных образовательных институтов, рассеянных по всему городу. Такой разброс этих учреждений – Морская академия размещалась в бывшем дворце Кикина на Адмиралтейской стороне, школа при Артиллерийской лаборатории на Литейной стороне, а семинария при Александро-Невской Лавре за пределами города – показывает, что вначале Петербург не имел единого «академического» пространства. Но когда в 1729 г. Академия наук поместилась в бывшем дворце царицы Прасковьи Федоровны рядом с Кунсткамерой и ее библиотекой на Стрелке Васильевского острова, был сделан важный шаг к созданию научного центра города. В дальнейшем этому процессу способствовало основание Кадетского корпуса, который в 1731 г. занял Меншиковский дворец, опустевший после ссылки в Сибирь его хозяина в 1727 г. ¹⁶⁴

Академия наук служила предметом обсуждения в переписке между Петром и немецким философом Готфридом Лейбницем, начиная с последних лет XVII в. ¹⁶⁵ Задуманная царем модель опиралась на авторитетные европейские образцы, такие как лондонское Королевское общество, Королевская Академия наук в Париже и в особенности Академия наук в Берлине ¹⁶⁶. Историки широко обсуждали роль, предназначенную для Академии наук в России, отталкиваясь от состояния страны и личного стремления Петра модернизировать ее. ¹⁶⁷ Но, как убедительно показано в одном сравнительно недавнем исследовании, целью создания Академии было не только утвердить Россию на академической карте Европы (хотя она, несомненно, стала важным исследовательским учреждением), но и способствовать «цивилизации» русской элиты ¹⁶⁸. Согласно проекту об учреждении Академии, подписанному 22 января 1724 г., в ее задачи как образовательного учреждения в широком смысле, а также всех ее членов входила обязанность служить «образцом» для России ¹⁶⁹. Опыт посещения подобных научных учреждений во время Великого посольства показал Петру, что в них культивируется именно такой тип цивилизованного дискурса и внутреннего порядка, развитие которого он желал видеть в российском обществе ¹⁷⁰.