Гитлеровская Европа против СССР. Неизвестная история второй мировой - Игорь Шумейко Страница 13

Да, именно он, бывший полковник русской армии, вернувшийся в прусскую в 1814 году и написавший книгу «О войне», Карл Клаузевиц.

Абсолютно всем известен его афоризм из той книжки: «Война есть продолжение политики другими средствами». Клаузевица почитал и Ленин (именно в ленинском пересказе тот афоризм был известен на территории «одной шестой»), и Муссолини, назвавший перевод «О войне» на итальянский «...великой, подлинно фашистской книгой». (В Италии, напомню, до 1943 года «фашистский» значило не ругательство, а наоборот — высшую степень похвалы.)

Мною же взамен Клаузевицу предлагается историк Брюс Кэттон, написавший: «Отличительная особенность современной войны в том, что она сама берет на себя командование. Единожды начавшись, она настоятельно требует доведения до конца и по ходу действия инициирует события, оказывающиеся неподвластными человеку. Делая, как им кажется, лишь то, что необходимо для победы, люди, не замечая того, меняют саму почву, питающую корни общества».

Только то, что мы выше называли «Большой войной», у Кэттона — «современная война». Пусть так, но вы же не можете не признать, что весь пафос Кэттона именно в том, что война — это конец политики.

Да, в общем, об этом же писал и Энгельс, чья репутация, может, и подмочена дружбой-сотрудничеством с другим бородатым теоретиком, дававшим экономические прогнозы, сбывавшиеся с «точностью до наоборот». НО... Фридрих Энгельс, однако же, имел свой независимый международный авторитет военного ученого. Статьи ему заказывала и Американская энциклопедия. И вот что он предвидел еще в 1887 году: «Для Пруссии—Германии уже невозможна никакая война, кроме всемирной ...это была бы война невиданного ранее масштаба... 8—10 миллионов солдат будут душить друг друга и объедать при этом Европу до такой степени... крах старых государств и их рутинной мудрости... короны дюжинами валяются по мостовым, и не находится никого, чтобы поднять их».

Что, и это — «продолжение политики»? Согласитесь, что «крах их рутинной мудрости» — это явно о старых, довоенных политических планах.

Кстати, война (Первая мировая) России с Германией продолжалась и в 1917-м. Это что, «продолжение» царской политики — отрекшегося, арестованного царя?.. Эта война продолжалась даже и в 1918 году. Это что, продолжение «буржуазно-временной» политики разбежавшегося Временного правительства и переодетого в женское платье Керенского?

Проигравшими в Первой мировой считали себя абсолютно все — это был крах всего мира Bell Epoqe («прекрасная эпоха» — устойчивое обозначение двух примерно десятилетий до Первой мировой войны. Прогресс, конгрессы...).

И даже замечание Троцкого: «Современные войны ведутся не тем оружием, которое имеется у воюющих стран накануне войны, а тем, какое они создают в процессе самой войны» — как-то косвенно говорит примерно о том же. Современная война — это всегда новая реальность.

Теперь оборотимся к анекдоту, приведенному мной в «мюнхенской главе» этой книги, где описывается, как...

«Собрались как-то в Мюнхене англичанин, француз, немец и итальянец... И немец сразу же объявил, что его войска войдут в Судеты — вне всякой зависимости от переговоров. И тогда англичанин, француз, немец и итальянец подписали договор, что действительно «пускай входит». А чешские представители Массарик и Местный (фамилия), ждали действительно — в прихожей. А еще немец и англичанин, там же, в Мюнхене (раз уж приехали!), подписали отдельный договор, который некоторые въедливые историки называют «фактическим Германо- Британским пактом о ненападении»...»

Известно, что за три дня до того, как герои мюнхенского анекдота собрались, один из них — немец — получил от американца (Рузвельта-президента) письмо с одной очень интересной фразой, которая, в общем-то, к Мюнхену отношения не имела, но была все-таки очень важной фразой, которую мы рассмотрим в главе «Право большой войны».

Так вот, писал Рузвельт-президент Гитлеру-фюреру тогда дословно следующее: «...социальная структура каждой вовлеченной в войну страны может рухнуть». Мудрый был человек. Так о чем же это он говорил: о «продолжении» или о конце политики?

Но, может, истины здесь вообще нет и прав другой гений — Мао Цзэдун, выпустивший в обращение знаменитые лозунги: «Винтовка рождает власть» (это, скорее, на нашу с Кэттоном мельницу), а потом так же легко и «Партия управляет винтовкой»?..

На кого более всего мне не хотелось бы походить в этой главе — так это на авторов книг, а чаще брошюрок (наверняка вам попадались), где «на пальцах» опровергается теория относительности Эйнштейна, законы Ньютона или вообще вся мировая история, хронология и т.д.

Я, разумеется, не возьмусь здесь, на 12 печатных листах, опровергать книгу «О войне» Клаузевица. Я просто констатирую, что, кроме Клаузевица, есть еще теоретики, и предложу вам на выбор самые конечные выводы их теорий (при условии, конечно, добросовестного цитирования).

По Клаузевицу, война играет подчиненную по отношению к политике роль, и только политика определяет цели, которые преследует та или иная война, масштаб войны, объем прилагаемых усилий и пр. Тем самым отношениям придается чисто иерархический характер, когда политике отводится роль вышестоящего по иерархии управляющего элемента, определяющего и направляющего ход боевых действий и военной кампании в целом.

Вот Клаузевиц дословно:

«...может возникнуть мысль, что политика может выдвигать перед войной требования, которые она не в состоянии выполнить; но данная гипотеза бросает вызов естественному и неизбежному предположению, что политика знает инструмент, который намерена использовать».