Легитимация власти, узурпаторство и самозванство в государствах Евразии. Тюрско-монгольский мир XIII - начала XX века - Роман Почекаев Страница 13

Чингис составил книгу своих постановлений, называемую у них Йасак, а у них положено, что тот, кто не выполняет постановлений этой книги, должен быть свергнут. По его постановлению они должны собираться раз в год на пиршество, которое называется туй, или «день праздника». К тому дню съезжаются со всех концов страны потомки Чингиса – эмиры, хатун и крупные военачальники. Если их султан изменит что-либо в этих постановлениях, то их предводители встают и говорят: «Ты изменил то-то и то-то, сделал так-то и так-то, а потому тебя нужно свергнуть». Его берут за руки и заставляют сойти с царского трона и на его место сажают другого потомка Чингиса [Ибрагимов, 1988, с. 87].

Первым таким решением можно было бы признать вышеупомянутое лишение потомков Угедэя права занимать трон, имевшее место на курултае в 1251 г., но в данном случае речь шла об отстранении одной из ветвей правившей династии за преступления их уже скончавшихся предков, а не о низложении законного хана. Подобная практика в Монгольской империи и государствах Чингисидов берет начало несколько позже.

Наверное, первым, кто использовал обвинение другого монарха как способ легитимации собственных претензий на трон, стал Арик-Буга, который в 1260 г. провел курултай, где был провозглашен ханом в ущерб своему старшему брату Хубилаю и тут же разослал по всем улусам Монгольской империи приказ не выполнять приказы Хубилая и не слушать его сторонников [Рашид ад-Дин, 1960, с. 160]. Арик-Буга сумел сплотить вокруг себя многочисленных сторонников потому, что, по мнению исследователей, поставил в вину своему брату отход от кочевых традиций (соблюдение которых завещал своим потомкам Чингис-хан) и предпочтение их китайским обычаям (см.: [Гумилев, 1992а, с. 165–167; Далай, 1983, с. 34 и след.; Хафизов, 2000, с. 44]; ср.: [Россаби, 2009, с. 88, 95]). Это обвинение (по-видимому, небезосновательное) оказалось настолько убедительным, что позволило Арик-Буге в течение четырех лет противостоять старшему брату – более талантливому полководцу и правителю, обладавшему к тому же бо льшими материальными и людскими ресурсами. Более того, после поражения Арик-Буги оно осталось актуальным, и его использовал также следующий соперник Хубилая – Хайду, потомок Угедэя, который в 1271 г. провел в Монголии курултай, на котором Хубилай был признан незаконным правителем, поскольку как раз в этом году принял титул императора основанной им же китайской династии Юань (тем самым подтвердив обвинение, выдвинутое против него противниками), а Хайду, напротив, был объявлен ханом как ревнитель древних степных обычаев (подробнее см.: [Гумилев, 1992а, с. 168]).

В дальнейшем аналогичное обвинение было выдвинуто против еще одного монарха – Тармаширина, хана Чагатайского улуса. Он продолжил политику ряда своих предшественников по «сращиванию» кочевой и оседлой знати, покровительствовал среднеазиатскому чиновничеству, купечеству, городам и сам принял ислам, который начал активно устанавливать в качестве официальной религии в своем государстве (даже сменив свое буддийское имя на мусульманское – Алла ад-Дин). Это позволило его соперникам обвинить Тармаширина в нарушении Ясы – правопорядка, установленного Чингис-ханом. В 1334 г. царевич Бузан, двоюродный брат Тармаширина, поднял восстание против хана, а чтобы придать легитимный характер своим действиям, организовал курултай, на котором хан был обвинен в отходе от принципов Ясы и объявлен низложенным, а вскоре и убит [Ибрагимов, 1988, с. 87; Строева, 1958, с. 216]. ^[30]

В некоторых случаях обвинение против хана в источниках представлено менее определенно, так что не вполне понятно, в чем конкретно обвиняли их родичи, которые свергали монархов. Так, например, золотоордынский хан Тинибек в 1342 г. был убит своим братом Джанибеком, как пишет Ибн Баттута, «за постыдные дела» [СМИЗО, 1884, с. 296]. ^[31] Еще один золотоордынский хан Азиз-Шейх был убит агентами знаменитого временщика Мамая, стремившегося посадить на престол своего ставленника, однако официальной версией его убийства стали некие установленные им «скверные обычаи» [СМИЗО, 1941, с. 130].

Несомненно, нарушение установлений самого Чингис-хана относительно образа жизни и взаимоотношений с оседлыми подданными, в чем противники обвиняли Хубилая, было весьма тяжелым преступлением. Но не единственным: зачастую претенденты на трон обвиняли правивших монархов и в других нарушениях законов Чингис-хана. Одним из распространенных обвинений являлось нарушение требований о наказании потомков «золотого рода». Один из биликов Чингис-хана (правовых и нравоучительных изречений, приравнивавшихся по юридической силе к законам) гласил: