Тихие Убийцы. Всемирная история ядов и отравителей - Питер Макиннис Страница 13

Недавно, правда, один жаждущий славы сочинитель высказал предположение, что Конан Дойлю, который сам был врачом, также можно якобы предъявить ряд обвинений.

Зовут этого сочинителя Роджер Гэррик-Стил, и описывают этого человека по-разному: он и психолог в прошлом, и писатель, точнее, все-таки «сочинитель», причем честолюбивый. Его называют то «сочинителем, желающим пробиться и прославиться, чью рукопись отвергли девяносто издателей», то «бывшим инструктором в автошколе» — короче, в 2000 году этот человек заявил, будто Артур Конан Дойль не только получил сюжет «Собаки Баскервилей» у некоего Бертрама Флетчер-Робинсона, но и заставил его жену отравить мужа настойкой опия. Гэррик-Стил заявил также, что он уже на протяжении одиннадцати лет занимается расследованием этой истории. Он проживал как раз в бывшем доме Флетчер-Робинсона, а потому, как он выразился, беспокойные духи прежних владельцев, все еще бродящие по этому дому, навели его на мысль о том, как все случилось на самом деле.

В последний раз об этом сообщалось лишь в связи с тем, что Гэррик-Стил делал попытки предложить свой опус в качестве сюжета для кинофильма, и одновременно газеты писали, что он попытался подать заявление в Скотленд-Ярд о совершенном убийстве, — вполне расчетливо и трезво «забыв» упомянуть при этом, что предполагаемое преступление случилось уже почти сто лет назад… Подавляющее большинство читателей по-прежнему считает репутацию Артура Конан Дойля безупречной. Полиция же, со своей стороны, не дала делу никакого хода, а старший суперинтендент полиции Брайэн Мур, согласно сообщению в газете «Дейли экспресс», заявил следующее: «Многие по самым разным причинам пытаются заставить нас заниматься какими-нибудь сторонними делами, стремясь спекулировать на нашей репутации, однако у нас слишком много своих дел, чтобы предпринимать какие-то действия в отношении таких людей — например, преследовать их в судебном порядке. Я тем не менее буду рад возможности при случае встретиться и поговорить с мистером Гэррик-Стилом и с удовольствием дам ему ряд дружеских советов».

Было немало других врачей, которые использовали яды в преступных целях. Так. известно, что несколькими годами ранее 1881 года профессор Роберт Кристисон, который был заведующим кафедрой права в Эдинбургском университете, давал свидетельские показания в одном судебном процессе. Когда он принялся объяснять, что существует лишь одно вещество, следы которого врачам не удается обнаружить, его речь была тут же прервана судьей — прежде чем он успел назвать это вещество. «Будет лучше, — заявил судья, — если это останется неизвестным для широкой публики». Однако когда Кристисон, вернувшись на преподавательскую кафедру в университет, все же назвал это вещество во всеуслышание (речь шла об аконитине), среди внимавших ему студентов был некто Джордж Лэмсон.

А в марте 1882 года Джордж Хенри Лэмсон предстал перед судом по обвинению в отравлении шурина, причем приговор был вынесен очень быстро и столь же быстро приведен в исполнение. Этот шурин, Перси Малькольм Джон, страдал параличом нижних конечностей, и незадолго того, как он умер, не кто иной, как Лэмсон, вроде бы показывал ему, как надо «подсластить» отвратительного вкуса лекарство с помощью какого-то «сахара» в желатиновой капсуле. А за несколько дней до того Лэмсон купил в аптеке два грана ^[24] так называемого английского аконитина (или аконитина Морсона), и, как утверждал обвинитель на процессе, именно это вещество и находилось в капсулах. Уже через пять минут после приема капсулы внутрь появились симптомы отравления аконитином. К несчастью для Лэмсона, судебная медицина успела достаточно продвинуться в своих возможностях с тех дней, когда он находился на студенческой скамье, поэтому яд был обнаружен — и преступника казнили за содеянное.

Доктор Кути де ля Поммрэ, вообще говоря, прославился больше благодаря тому, чего он не смог сделать, нежели благодаря любым собственным действиям. Дело в том, что он, как рассказывают, поспорил, что сможет трижды подмигнуть в ответ на поданный сигнал, уже после того, как его казнят на гильотине — если, конечно, у него на то будет физическая возможность… Однако давайте по порядку.

Некая мадам де По была вдовой друга доктора де ля Поммрэ. Сначала доктор сделал ее своей любовницей, но затем оставил ее. Ей было сорок лет, и она отличалась хорошим здоровьем, но тут доктор, теперь уже бывший любовник, вдруг снова начал встречаться с ней, а перед этим даже потратился на то, чтобы застраховать ее жизнь, оплатив несколько страховых полисов на исключительно крупную сумму. Когда она внезапно умерла, не нашлось никаких причин для подозрений в том, что это явилось результатом преступления, поэтому ее похоронили. Правда, как только де ла Поммрэ, вскоре после ее смерти, предъявил страховым компаниям требование о выплате страхового возмещения, ее тело тут же было эксгумировано, однако по результатам исследований не было обнаружено никаких следов яда. Вместе с тем обнаружилось, что отсутствуют записи о симптомах заболевания, от которого она умерла, поэтому на всякий случай был приготовлен водный и спиртовой экстракт из желудка умершей, и их протестировали на животных — так обычно поступали в то время.

От экстрактов погибли и кролик, и собака, а затем оказалось, что спиртовой экстракт соскобов с пола в том месте, где мадам де По вырвало перед смертью, также содержит достаточное количество яда, чтобы погибли еще один кролик и еще одна собака — тогда как такой же экстракт соскобов с того же пола, но в другом месте комнаты не оказал на подопытных животных подобного эффекта… Следствие пришло к выводу, что смерть жертвы произошла вследствие действия какого-то растительного яда, который в то время было невозможно выделить и определить.

В распоряжении де ля Поммрэ было большое количество различных ядов, и выяснилось, что, хотя он не слишком давно приобрел значительное количество дигиталина, в наличии его оставалось совсем немного. Однако проблема в случае с де ля Поммрэ заключалась в том, что он был не традиционным врачом, а лечил с помощью гомеопатических средств, поэтому его лекарства представляли собой очень сильно разведенные дозы различных ядовитых веществ, которые полагалось принимать в малых количествах, как проницательно напомнил всем об этом Оливер Уэнделл Холмс ^[25].

Во всяком случае, количество дигиталина было столь велико, что доктору было непросто объяснить его покупку и последующее использование для какой угодно цели, кроме преступной. И конечно же на фоне неожиданного возобновления отношений с будущей жертвой, а также покупки страховых полисов на ее имя этого всего оказалось достаточно, чтобы создать нужную систему доказательств, позволявших вынести приговор преступнику. Если же добавить к списку преступных действий доктора де ля Поммрэ еще и целую коллекцию специально изготовленных, подделанных им писем, на основании которых удалось доказать, что он ожидал возможной смерти мадам де По, ставшей для всех полной неожиданностью, то неудивительно, что его казнили в 1864 году.