Великий Новгород в иностранных сочинениях. XV - начало - XX века - Геннадий Коваленко Страница 13

В 1664 году местные жители рассказали членам голландского посольства под руководством Бореля о том, что «река около города редко замерзает в середине… потому, что царь Иван Васильевич погубил здесь много людей: их привозили к мосту сотнями, отрубали головы, и от этого вода окрашивалась».

Иностранные наблюдатели XVI века воспринимали Новгород как один из главных центров православия, отмечали наличие в нем архиепископа, большого количества богатых монастырей и «изящно и пышно разукрашенных» храмов, среди которых выделяется «древнейший и чтимый новгородцами» Софийский собор, построенный «в соревновании с византийскими императорами во имя Святой Софии Иисуса Христа Сына Божия».

В 1581 году в Софийском соборе побывал папский легат секретарь ордена иезуитов А. Поссевино. Его переговоры в Москве прошли успешно, и царь приказал новгородскому архиепископу с почетом принять папских дипломатов. Поэтому архиепископ Александр пригласил их посетить богослужение в Софийском соборе. Поссевино отказался присутствовать на службе, но согласился посетить храм, чтобы осмотреть его внутреннее убранство и мощи святых. В донесении генералу ордена иезуитов он писал, что сделал это для того, чтобы «впоследствии можно было разъяснить этому народу (русским. — Г. К.) обман и обратить его к священному почитанию Бога и истинных святых». Прямо у гроба епископа Никиты он начал проповедь против святости мощей и вообще против святости православных святых и русского благочестия. Не желая вступать в бесполезный спор с фанатиком и чтобы не подать народу повода к соблазну, архиепископ попросил иезуитов выйти из Софийского собора. Впоследствии один из членов делегации Джованни Паоло Кампани в своих записках о посольстве написал, что когда по просьбе Поссевино «архиепископ показал ему гробницу князя Владимира, который впервые приобщил русских к христианской вере, и некоего Никифора, известного, по их словам, чудесами, то Поссевин, насколько он мог судить (ему едва разрешили взглянуть), обнаружил не настоящие тела, а деревянные фигуры, одетые в платье и раскрашенные». Очевидно, этот пассаж был написан с целью дискредитации русских святых. Как отметила О.А. Агеева, «записки иностранцев о России показывают, что в качестве суеверий, предрассудков, варварства русской веры выступали как раз основные формы православного культа: почитание икон и святых».

А. Кампензе и А. Поссевино отмечали, что особым почитанием новгородцев пользуется архиепископ Миры Ликийской Николай Мирликийский — покровитель торговли и земледелия, защитник бедных и неимущих, один из наиболее почитаемых христианских святых, уже при жизни прославившийся чудотворениями. Несмотря на то что уже в XV веке канонизация новгородских подвижников приняла широкий размах, местные святые (Иоаким Корсунянин, Антоний Римлянин, Варлаам Хутынский) в иностранных сочинениях, как правило, не упоминаются.

В XVI веке новгородская церковь сохраняла значение крупного феодального землевладельца. Ее доходы намного превосходили доходы других епископств. Английский дипломат Д. Флетчер получил в Москве сведения о том, что новгородские владыки будто бы получают доход до 12000 рублей ежегодно, тогда как глава московской церкви — около 3000, а другие церковные иерархи — до 2500 рублей. Он привел приблизительные цифры, но они передавали распространенный в московских верхах взгляд на исключительные богатства Новгородской епархии и свидетельствовали о том, что новгородские архиепископы занимали особое положение в общерусской иерархии.

К середине XVI века название «Ногардия» перестает быть обозначением всей территории Русского государства и относится только к Новгородской республике. В европейской картографии появляется конкретное изображение и обозначение города Новгорода. Так, например, в «Космографии» Себастьяна Мюнстера (1544) Великий Новгород изображен на двух берегах Волхова. В XVI веке развитие картографии России было связано с именами иностранцев, посещавших Россию. Материалы их отчетов о путешествиях попадали в руки картографов, которые перерабатывали и дополняли их. Новгород и Новгородская земля были нанесены более чем на 15 европейских карт Московии, Скандинавии, Европы и мира под названиями Неогард, Новгород Великий, Новогардия, Новгородское княжество.

В XVI веке в иностранных сочинениях появляются первые упоминания о географической широте, на которой был расположен Новгород. Географическая широта во многом определяла климатические особенности региона, от чего, в свою очередь, зависела хозяйственная деятельность населения. М. Меховский пишет о том, что «высота полюса в Новгороде шестьдесят градусов и летом, около времени летнего солнцестояния, после захода солнца и вплоть до восхода бывает так светло, что мастера — портные, сапожники и прочие ремесленники имеют возможность шить и работать».

Иовий сообщает о том, что «в Новгороде арктический полюс возвышается над горизонтом почти на 64°». По наблюдениям А. Дженкинсона, широта Новгорода Великого составляла 58°26'. В 1636 году географическую широту Новгорода уточнил А. Олеарий, который был первым иностранцем, определившим ее на месте. По его измерениям она составляла 58°23'.

Не привыкшие к суровым зимам европейцы отмечали контраст летней и зимней температуры. Так, например, Д. Флетчер писал о том, что «различные времена года здесь все меняют, и нельзя не удивляться, смотря на Россию зимой и летом». Он же отмечал, что «от Вологды… и далее на юг к границе Крыма… почва весьма плодородная и страна приятная: в ней много пастбищ, хлебородных полей, леса и воды в большом изобилии. То же можно сказать о пространстве между Рязанью… и Новгородом».

Таким образом, в XVI веке знакомство европейцев с Великим Новгородом углубляется: его местоположение более четко фиксируется западноевропейскими картографами, наблюдается значительное, по сравнению с предшествующим столетием, увеличение числа иностранных известий о нем, написанных очевидцами. Если в XV веке нам известен только один иностранец, приезжавший в Новгород, — Жильбер Ланнуа, то применительно к XVI веку мы можем говорить уже о десятке иностранных наблюдателей, знавших о Новгороде не с чужих слов. Они оценили «достоинства этого города» и описали его как «знаменитейший и богатейший» торговый город — «рынок целой империи», который по размерам и численности населения не уступал крупнейшим городам Европы. У этого города была своя история, он процветал, «когда он был независим», «жил по своим собственным законам», «имел обширнейшие владения», и «его могущество было так велико, что он легко мог защищаться от врагов и соседних государств».

Именно в это время в Европе в обиход входит впоследствии широко известная, кочующая из сочинения в сочинение пословица «Quis potest contra Deum et magnam Neugardiam. — Кто может против Бога и Великого Новгорода». Впервые она была приведена в изданном в Кельне в 1518 году сочинении немецкого богослова и историка Альберта Кранца «Вандалия».

XVII век.
Поныне славится торговлей и богатством…

Последнее десятилетие XVI века было для Новгорода сравнительно благополучным временем. В 1580-х годах Борис Годунов, фактически правивший государством, усердно приобщался к новгородской культуре, пытался вернуть ей поблекший за минувшие два десятилетия столичный блеск. При его содействии создавались условия для восстановления экономики и торговли, возрождения духовных ценностей. Новгородская архиепископия была преобразована в митрополию, были возвращены торговые льготы и восстановлено сословие гостей, в 1603 году возобновил свою деятельность Немецкий торговый двор.