В боях за Ельню. Первые шаги к победе - Михаил Лубягов Страница 13
В боях за Ельню. Первые шаги к победе - Михаил Лубягов читать онлайн бесплатно
Ближе к полуночи на командный пункт дивизии в бронеавтомобиле прибыл незнакомый танкист.
— Капитан Омелюстый, — представился он, — начальник разведки 104-й танковой дивизии. Командиром дивизии полковником Бурковым мне приказано отработать с вами взаимодействие наших частей в завтрашнем бою.
— Где ваша дивизия? — спросил Котельников.
— На марше. Из Спас-Деменска следует в район Ельни. Передовой отряд скоро будет у деревни Чанцово.
В таких случаях говорят: не было ни гроша и вдруг алтын. Помощь пришла совершенно неожиданно и не от того, от кого ее ждали. Ее прислал командарм-28 генерал-лейтенант Качалов.
С Николаем Михайловичем Омелюстым занялся начальник оперативного отделения майор Данилович. Котельников направился на участок 32-го стрелкового полка, он беспокоился за судьбу майора Шитова. Испытывая некоторое удовлетворение тем, что его дивизия осталась боеспособной единицей, что потери стрелковых полков будут восполнены за счет полка, сформированного из числа окруженцев, вышедших к Ельне, комдив переживал, что вот и нет уже многих из тех, кто вместе с ним прибыл на смоленскую землю из Воронежа. Неужели Шитов в их числе?
Вопросы, вопросы… Война перед каждым участвующим в ней ставит их ежедневно и ежечасно.
Гитлер, поняв, что «блицкриг» дает пробуксовку (авиация уже потеряла 1284 самолета, сухопутные войска — около 200 тысяч человек), 19 июля отдал директиву № 33. Полевые армии группы «Центр» (а их было три — 2-я, 4-я и 9-я) должны были усилить свой удар на Москву. Танковые соединения перегруппировывались: одна половина — к северо-западу, чтобы прорвать коммуникации между Москвой и Ленинградом, другая — на юг, в тыл группировке советских войск на Украине.
Сталин в этот день взвалил на себя еще одну, пятую должность — народного комиссара обороны СССР. «Сразу же почувствовалась, — как писал Г.К. Жуков, — его твердая рука».
Черчилль в этот день получил личное послание Сталина, и перед ним тоже встали нелегкие вопросы. «Может быть, не лишне будет сообщить Вам, — писал Иосиф Виссарионович своему новому соратнику, — что положение советских войск на фронте продолжает оставаться напряженным. […] Мне кажется, что военное положение Советского Союза, равно как и Великобритании, было бы значительно улучшено, если бы был создан фронт против Гитлера на Западе (Северная Франция) и на Севере (Арктика)» («Переписка». С. 19).
Воскресенье, 20 июля
В первом часу ночи в блиндаже стало темно, как и должно быть в подземелье. И властвовала тревожная тишина. Младший лейтенант Рыкун вызвался сходить на разведку. Шитов разрешил. Рыкун бесшумно выполз на поверхность. Все ждали, затаив дыхание. Возвратившись, младший лейтенант шепотом доложил:
— Кругом никого нет.
Шитов спокойно, тоже шепотом, скомандовал:
— По одному за мной, на животах!
Майор пополз по-пластунски, легко работая локтями и ногами. Бойцы длинной извивающейся цепью тянулись за ним.
Майор Шитов вел группу на запад.
«Мы ползем прямо на противника», — подумал Фаттаев. Но вот началось болото, Шитов встал, бойцы приблизились к нему, тоже встали, беззвучно поправляя амуницию. И опять майор очень тихо скомандовал:
— За мной! Ни единого звука!
Теперь командир стал забирать влево, в обход города…
В это время в Семлеве, в штабе 24-й армии, заканчивался напряженный рабочий день. Генерал-майор Ракутин в час ночи подписал частный боевой приказ № 07/оп. В нем давалась удивительно мягкая характеристика противнику. Мол, он, этот противник, «ведет активную визуальную разведку и бомбардирует расположение наших войск одиночными и небольшими группами самолетов, одновременно выбрасывает авиадесанты с целью разведки и срыва оборонительных работ». А в действительности этот проклятый противник уже вовсю хозяйничал в городе Ельне и в двадцати километрах севернее — деревне Каськове.
Поскольку штаб армии не располагал точными данными о противнике, уже заполонившем своими войсками починковский большак, то и в приказе повелевалось 19-й стрелковой дивизии занять свой прежний рубеж обороны собственными силами. Передний край полосы заграждений — станция Кловка, Балтутино, Харино. Особенно прочно, говорилось дальше в приказе, дивизия должна оборонять фронт Чанцово — Ельня, не допустить прорыва танков и пехоты противника на восток и северо-восток, обеспечить левый фланг армии. Кроме того, для обеспечения разрыва между 107-й стрелковой дивизией и правым своим флангом командование 19-й дивизии должно было выделить один стрелковый батальон и занять оборонительный район на рубеже перед деревнями Калинка и Митино.
Командиру 107-й стрелковой дивизии тоже ставились не соответствующие фактической боевой обстановке задачи. Он должен был для обеспечения разрыва между левым своим флангом и 19-й стрелковой дивизией выделить один стрелковый батальон и занять им оборонительный район на фронте Каськово — Калинка.
В штаб 19-й дивизии этот приказ был доставлен в 8 часов 20 минут. Начальник оперативного отделения майор Данилович незамедлительно ознакомил с ним генерал-майора Котельникова. Тот прочитал документ внимательно, тяжело вздохнул и отложил в сторону.
— Немедленно выслать боевое охранение и организовать непрерывную разведку перед передним краем на глубину пятьдесят километров, — задумчиво повторил комдив один из пунктов приказа, глядя куда-то вдаль, потом перевел свой недоуменный взгляд на Даниловича, спросил:
— Как там дела у танкистов?
— Заканчивают сосредоточение, в десять будут готовы к атаке.
— Передайте артиллерийским полкам: начало артподготовки в девять часов, — распорядился комдив и вдруг увидел перед собой командира 32-го полка майора Шитова, мокрого, грязного, усталого.
— Товарищ генерал-майор, — Шитов приложил руку к краешку каски.
— Живой! — радостно воскликнул Котельников и обнял Шитова как родного. — Садись и рассказывай.
104-я танковая дивизия шла на помощь 19-й стрелковой по приказу командующего Фронтом резервных армий генерал-лейтенанта Богданова. «Не имея сколько-нибудь верных данных о силах противника, прорвавшегося в районе Ельни, — сообщал он в Ставку, — и ставя цель во что бы то ни стало в первом столкновении с немцами иметь быстрый успех, я решил окружить и уничтожить их крупными силами. Для этого было приказано использовать, помимо 19-й стрелковой дивизии, 120-ю стрелковую и 104-ю танковую дивизии, нанося удар с юго-запада…» («Сб. боев, документов ВОВ», вып. 37, с. 153; цитируется по книге: Давиденко А, Бурков В. За строками на танке-памятнике. Туркмениздат, 1985. С. 75).
120-я дивизия в этот день находилась еще в пути, а 104-я, она ведь на моторах, первым своим отрядом к утру вышла в район Ельни. Ее командир, возможно, проявил оперативность еще и потому, что накануне командарм Качалов объявил ему пять суток домашнего ареста за то, что его дивизия должна была выйти в новый район сосредоточения к исходу 16 июля, а вышла к восьми часам утра 17-го. Так начиналась служба Буркова в 28-й армии. Он, конечно, понимал, что строгость и требовательность — делу не помеха. Он спешил в район Ельни.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Comments