Самурай. Легендарный летчик Императорского военно-морского флота Японии. 1938-1945 - Сабуро Сакаи Страница 13

В Гаосюне меня ожидал огромный сюрприз. На летном поле я увидел странного вида новые истребители, разительно отличавшиеся от знакомых мне «Клодов». Это были новые истребители Зеро фирмы «Мицубиси», современные и изящные. Трудно описать испытанное мной волнение при виде этих машин. Даже на земле изящество их линий поражало. У них были закрытые кабины, мощные двигатели и убирающиеся шасси. Вместо двух легких пулеметов на них были установлены два пулемета и две тяжелые 20-миллиметровые пушки.

Зеро почти в два раза превосходил «Клод» по скорости и дальности полета, о полетах на такой машине можно было только мечтать. Это был самый «послушный» из всех самолетов, на которых мне доводилось летать, достаточно было прикосновения пальцем к рычагам управления, и он слушался пилота. Нам не терпелось встретиться с противником в этом замечательном новом самолете.

Впервые опробовать новые истребители нам довелось во время оккупации французского Индокитая, осуществляя прикрытие наших сухопутных войск, занимавших ключевые пункты. Нам предстояло осуществлять 800-мильный беспосадочный перелет из Гаосюна на остров Хайнань. Это было неслыханное расстояние для истребителя, при этом большая часть полета проходила над океаном. Перелет был выполнен безупречно, и нам, привыкшим к имевшим небольшую дальность полета «Клодам», это казалось настоящим чудом.

Прикрывая осуществлявшие оккупацию Индокитая войска, мы не встречали сопротивления. За исключением небольших стычек на границе в результате плохой информированности находящихся в этом регионе французских войск, наши силы без особых трудностей занимали территорию. Оккупация, естественно, проводилась «мирными средствами» по согласованию с местными французскими властями, что предотвратило открытое военное столкновение.

Испытание наших Зеро в бою пришлось отложить до перевода обратно на базу в Ханькоу в мае 1941 года. Оказавшись вновь на Китайском театре военных действий, мы обнаружили, что летчики противника утратили вкус к борьбе. Они больше не проявляли агрессивности и не бросались стремглав в атаку, как это сделали три русских истребителя во время моего первого боевого вылета. Вражеские летчики по возможности старались избегать нас и вступали в бой только тогда, когда могли использовать преимущество захода от солнца во внезапной атаке. Их робость вынуждала нас выдвигаться все дальше в глубь территории, чтобы заставить их сражаться.

11 августа 1941 года я получил именно такое задание: вынудить противника вступить в бой. Мне предстоял 800-мильный беспосадочный перелет от Ичана до Ченту. Территория была мне знакома, мне предстояло лететь над Ичаном, где я в одиночку бросил вызов двенадцати русским бомбардировщикам.

Во время нашего проникновения вглубь мы сопровождали семь двухмоторных бомбардировщиков «Мицубиси Т-1», известных во время войны под кодовым названием «Бетти». Бомбардировщики вылетели из Ханькоу вскоре после полуночи, и мы приняли их для сопровождения над Ичаном. Ночь была очень темной, и единственным ориентиром для нас служила белеющая под нами долина реки Янцзы. Мы долетели до аэродрома в Венкяне перед рассветом и медленно кружили в воздухе, дожидаясь восхода солнца. Наконец рассвело. Самолеты противника так и не появились. Мы увидели, как самолет нашего командира сделал вираж и начал пикировать. Это было сигналом к началу атаки с бреющего полета.

Один за другим мы стали снижаться к аэродрому, на взлетных полосах которого я заметил начавшие разбег для взлета русские истребители. Авиатехники быстро бежали по летному полю к окопам.

Пролетая на небольшой высоте, я снизил скорость и пристроился к одному из идущих на взлет истребителей «И-16». Он представлял собой прекрасную мишень, и от короткой очереди моих пушек истребитель вспыхнул. Я пронесся над летным полем и резко ушел вправо, чтобы набрать высоту для нового захода. Слева и справа от меня грохотали разрывы зенитных снарядов и мелькали трассы пуль, но скорость Зеро позволила мне уйти от вражеских зенитчиков.

Остальные Зеро входили в пике и с бреющего полета вели обстрел взлетных полос. Несколько русских истребителей горели, другие получили серьезные повреждения. Я вышел из пике и поймал в прицел еще один самолет. Новая короткая очередь пушек, и внизу вспыхнул еще один огненный шар.

Вскоре нам стало не во что стрелять. Наша атака уничтожила все вражеские самолеты, ни один из которых даже не смог взлететь. Большинство либо горели, либо взорвались. Вернувшись на высоту 7000 футов, мы увидели, как пылают ангары и другие строения, подвергшиеся бомбардировке. Работа была выполнена превосходно. Разочарованные отсутствием сопротивления в воздухе, мы продолжали кружить в надежде, что поднимавшийся в небо дым привлечет внимание самолетов противника.

Три Зеро внезапно покинули строй и устремились к земле. Далеко под собой я заметил ярко окрашенный биплан, летящий на бреющем полете над землей. В одно мгновение три истребителя «набросились» на вражеский самолет, открыв из пушек и пулеметов огонь, от которого пилот противника мастерски уклонялся, бросая свой тихоходный, но верткий самолет то вправо, то влево. Все три истребителя с ревом пронеслись мимо оставшегося невредимым биплана.

Теперь пришла моя очередь, и я, поймав биплан в свой прицел, нажал на спуск. Он, сделав двойной переворот, так резко ускользнул влево, что даже на скоростном Зеро за ним было трудно угнаться. Еще один Зеро присоединился к этой схватке, и мы впятером отчаянно кружились в воздухе, стараясь поймать в прицел ускользающего противника. Пилот самолета оказался настоящим мастером. Его биплан, словно привидение, совершая самые замысловатые фигуры, резко переворачивался, снижался и петлял. Нам никак не удавалось подловить его для мощного залпа.

Вскоре мы оказались неподалеку от вершины небольшой горы к западу от Ченту. У пилота биплана не оставалось иного выбора, как перелететь через гору, совершив набор высоты. Это стало его ошибкой, той фатальной ошибкой, на которую пилот не имеет права. Брюхо самолета мелькнуло в моем прицеле, и снаряды, разорвав обшивку, попали в кабину. Биплан вошел в штопор, а другой Зеро впустую тратил боеприпасы, открыв огонь, по машине с мертвым пилотом за штурвалом. Биплан рухнул на гору и взорвался.

Это был мой второй сбитый самолет и первый сбитый на Зеро.

Этот бой стал нашим последним боем на театре военных действий в Китае. Вскоре мы перебазировались в Юнчен, небольшой городок, находящийся вверх по течению Желтой реки. За несколько недель патрулирования воздушного пространства нам так и не пришлось встретиться ни с одним самолетом противника.

В начале сентября все летчики военно-морской авиации получили указание вернуться в Ханькоу, где нас ждало неожиданное появление вице-адмирала Айкити Катагари, командующего военно-воздушными силами флота в Китае. Адмирал сообщил о нашем переводе назад на Тайвань, где нам, по его словам, предстояло «выполнять самые ответственные задачи». Какие именно задачи нам предстоит выполнять, адмирал не уточнил, но все мы и так понимали, что большая война с великими державами Запада неминуема.

В сентябре мы снова оказались на Тайване. Сто пятьдесят летчиков-истребителей и такое же количество членов экипажей бомбардировщиков перебазировались с авиабазы в Гаосюне в Тайнань, где из нас была сформирована новая авиагруппа «Тайнань» ^[1].