Сибирская Вандея. Судьба атамана Анненкова - Вадим Гольцев Страница 13

«За эту зиму (1915–1916 гг. — В.Г.) пришлось мне много повозиться с партизанскими отрядами. Иванов ^[53], в подражание войне 1812 года, распорядился сформировать от каждой кавалерийской и казачьей дивизии по партизанскому отряду, причём непосредственное над ними начальство оставил за собой. Направил он их всех ко мне в армию с приказанием снабдить их всем нужным и двинуть затем на северо-запад, в Полесье. Это и было исполнено. Хозяйственной части армии от всей этой истории пришлось тяжко от непомерного увеличения работы по снабжению партизанских отрядов вещами и деньгами. С самого начала возникли в тылу крупные недоразумения с этими партизанами. Выходили бесконечные недоразумения с нашими русскими жителями, причём, признавая только лично главнокомандующего, партизаны эти производили массу буйств, грабежей и имели очень малую склонность вторгаться в область неприятельского расположения. В последнем отношении я их вполне оправдывал, ибо в Пинских болотах производить кавалерийские набеги было, безусловно, невозможно, и они, даже если бы хотели вести конные бои, ни в коем случае не могли этого исполнить. Единственная возможность производить набеги, и то с большими затруднениями, — делать их пешком, взяв провожатого из местных жителей. <…>

Думаю, что если уж признано было нужным учреждать партизанские отряды, то следовало их формировать из пехоты, и тогда, по всей вероятности, они сделали бы несколько больше. Правду сказать, я не мог никак понять, почему пример 1812 года заставлял нас устраивать партизанские отряды, по возможности придерживаясь шаблона того времени: ведь обстановка была совершенно другая, неприятельский фронт был сплошной и действовать на сообщения так, как в 1812 году, не было никакой возможности. Казалось бы, нетрудно сообразить, что при позиционной войне миллионных армий действовать так, как сто лет назад, не имело никакого смысла. <…> Вновь назначенный походный атаман, Великий князь Борис Владимирович, последовал тому же примеру: по его распоряжению во всех казачьих частях всех фронтов были сформированы партизаны <…> Удивительно, как здравый смысл часто отсутствует у многих, казалось бы, умных людей» ^[54].

Мы, конечно, благодарны генералу за то, что он донёс до нас своё видение партизан и партизанских отрядов в составе регулярной армии периода Первой мировой войны. Но полностью согласиться с ним мы не можем и заметим, что эти отряды явились прообразами разведывательных взводов, рот и батальонов Советской армии, действовавших как раз в условиях сплошного фронта и блестяще зарекомендовавших себя в Великой Отечественной войне 1941–1945 годов. Однако название этих подразделений партизанскими, их воинов — партизанами, а командиров — атаманами было неудачно и заранее обрекало их на те характеристики, которые даёт им Брусилов, потому что сами эти названия автоматически предполагали расхлябанность, разболтанность партизан, отсутствие у них твёрдой воинской дисциплины, наличие самоволия. Тем не менее это были элитные подразделения того времени, личный состав которых добровольно дал согласие действовать в обстановке повышенной опасности, подвергая себя дополнительным тяготам и лишениям, угрозе смерти, ранения, плена. Он был смел и решителен, лих и безрассуден и требовал жёсткой руки и твёрдого руководства. Уважение тех партизан, симпатии к ним, зависть, любование этими здоровенными парнями со зловещими эмблемами, поблажки им в сочетании с отсутствием активного и грамотного использования в качестве разведчиков и диверсантов, порождавшее их безделье, как раз и есть первопричина их проступков, граничащих с преступлениями.

Склонный к партизанщине и ватажничеству, Анненков попал в благоприятную среду, в обстановку, для которой он был рождён и которая резонировала с его душой и наиболее ярко проявила его качества отца-командира и брата-атамана. Здесь, собственно, и родился тот атаман Анненков, которого мы сейчас знаем. И его вины в этом втором его рождении нет!

Партизанские отряды действовали до марта 1916 года. К этому времени установилась постоянная линия фронта, и партизанские действия не велись, а партизанским отрядам ставились задачи ударных или штурмовых частей.

3 марта 1917 года, по распоряжению Временного правительства, отряд Анненкова был переброшен с Западного фронта в Минск в ведение находившегося там фронтового комитета, где получил направление в местечко Осиповичи и поступил под руководство железнодорожного комитета для несения службы по охране объектов. Пребывание отряда Анненкова в Осиповичах было непродолжительным: в сентябре 1917 года отряд был отозван на фронт и передан в распоряжение штаба 1-й армии.

— К этому времени, — вспоминает Анненков, — меня произвели из есаулов в чин войскового старшины. Но оказалось, что руководство армией осуществляло уже не штабное командование, а армейский комитет из представителей солдат, казаков и офицеров. Распоряжениям комитета я подчинялся, поскольку в него входили и депутаты партизанского отряда.

В такой обстановке мы получили известие об Октябрьском перевороте и свержении Временного правительства.