Money. Неофициальная биография денег - Феликс Мартин Страница 13

Как выразился экономист Альфред Митчелл-Иннес, «ни один глаз не видел и ни одна рука никогда не касалась доллара». Точно так же никто никогда не видел и не касался метра или килограмма – только символизирующие их линейки или гири.

Если доллар – единица измерения, то что же он измеряет? Ответ прост: ценность. Или, точнее, экономическую ценность. Однако в этом случае история эволюции физических единиц измерения (и концепций, которые они воплощали) ставит перед нами новые вопросы. Если метр СИ сегодня – стандартная, универсальная единица измерения линейного протяжения, то насколько универсальна концепция экономической ценности? И что можно назвать ее эталоном? Иначе говоря, если бы Генеральная конференция по мерам и весам решила взяться не только за физические величины, но и за явления общественные, то что она обнаружила бы?

Без сомнения, ее участников ждал бы такой же непроходимый лес скопившихся за столетия проблем, как и в физической метрологии. Ведь определений такого понятия, как «ценность», великое множество. Мы сохраняем памятники древности, поскольку они имеют историческую ценность; мы восхищаемся картинами, которые имеют эстетическую ценность; мы не воруем и не обманываем, ибо имеем нравственные ценности; не пьем и молимся по пять раз в день, исходя из своих религиозных ценностей; храним доставшиеся от бабушки безделушки, ценя их как память. Все эти понятия о ценности имеют свои четко определенные границы, в пределах которых они важны. Так же как старинные единицы измерения роста лошади, глубины моря или ширины рыбацкой сети, мемориальные, эстетические и религиозные ценности – это концепции, возникшие в контексте определенной деятельности. Но в том, что касается стандартизации, ситуация гораздо сложнее, чем с устаревшими физическими единицами измерения. В конце концов, не существует такой вещи, как международный стандарт мемориальной ценности. В подобных вопросах не то что каждая деревня – каждый человек решает сам для себя, что будет для него эталоном и стандартом. Как говорили древние римляне, de gustibus non est disputandum – на вкус и цвет товарищей нет. В этот самый миг, окидывая взором поле предстоящей работы, бюрократы наткнулись бы на шокирующий факт. Среди мешанины идей и взглядов они внезапно обнаружили бы концепцию экономической ценности, которая вызвала бы у них не только восхищение, но и зависть. Ведь в теории понятие экономической ценности можно применить не только к предметам, имеющим определенные физические характеристики: температуру, длину или массу, – но вообще к чему угодно. Три измерения для нее не предел: не зря же говорят, что время – деньги. Абстрактные понятия тоже имеют экономическую ценность – такова, например, цена успеха. Экономика не обошла стороной даже духовные категории, во всяком случае, в те времена, когда люди придавали им значение; искупление грехов покупалось в виде индульгенции, оплаченной фунтами, шиллингами и пенсами. Создается впечатление, что нет такого понятия, которое нельзя рассмотреть с точки зрения экономической ценности. Даже человеческая жизнь периодически оценивается экономистами в рамках анализа государственных затрат, используемого для разработки новых законов. Так, в 2010 году Министерство транспорта США повысило оценку человеческой жизни с 3,5 миллиона до 6,1 миллиона долларов, и производителям грузовиков пришлось удвоить прочность кабины, чтобы избежать 135 лишних смертей в год. Ассоциация независимых водителей – владельцев грузового транспорта пришла в ярость, но не потому, что кто-то посмел определить, сколько стоит жизнь человека, а потому, что установи чиновники сумму поменьше, не пришлось бы менять весь автопарк. Получается, что экономическая ценность применима к любому предмету и понятию – что характерно, безо всякого вмешательства бюрократов.

Ну хорошо, допустим, экономическая ценность не поддается упрощению. Но ведь ее наверняка можно стандартизировать? Очевидно же, что действующая по всему земному шару, она везде измеряется в разных единицах: в Великобритании это фунт стерлингов, в Японии – иена, в Европе – евро. Только американский доллар претендует на звание международной валюты, да и то частично. Чем не фронт работ для бюрократов? Вот пусть и создадут единый международный денежный стандарт, в идеале привязанный к универсальным природным эталонам. Впрочем, тут же возникает препятствие: между понятием экономической ценности и теми понятиями, которые измеряет СИ, существует фундаментальное различие. Экономическая ценность – категория общественной реальности, а линейное протяжение, масса или температура – категории реальности физической. Выбор стандарта для измерения физических понятий – вопрос технический. А вот с измерением социальных характеристик экономической ценности все намного сложнее. Здесь требуется совершенно другой подход, поэтому и стандарт придется выбирать иначе. Выбор стандарта для определения экономической ценности – иначе говоря, выбор стандарта денежной единицы – диктуется не тем, насколько просто или трудно построить, например, мост, а тем, как между участниками процесса распределяются доходы, материальные блага и экономические риски. Следовательно, из сферы технической вопрос переходит в сферу этики, из чего вытекает, что выбранный эталон должен быть не только эффективным, но и справедливым. Разумеется, определять, что честно, а что нет, – это чистая политика. Но поскольку политика в нашем мире является делом каждого отдельного государства, то и стандарты измерения экономической ценности – то есть денежные единицы – тоже дело отдельных государств. Пожелай бюрократы создать единый международный стандарт, сначала им пришлось бы установить на всей планете единый общественный строй, а это не под силу никому, даже Международному бюро мер и весов. Впрочем, несмотря на тот факт, что экономическая ценность является повсеместно распространенным понятием, а создание единого стандарта ее измерения упирается в вопросы национальной политики, польза от Международного бюро есть. Благодаря своему опыту по созданию СИ его сотрудники могли бы немало поведать нам об эволюции понятия экономической ценности.

Денежная единица как мера экономической ценности распространена в современном обществе столь же широко, как единицы СИ. Но логично предположить, что в ходе истории это понятие также претерпело ряд изменений. Концепция линейного продолжения тоже возникла не сразу. Так, может быть, нечто подобное произошло и с концепцией экономической ценности? Возможно, истории известны периоды, когда идеи единой экономической ценности не существовало, а мотивацией поступков людей и организующим началом общественной жизни служили традиционные, не сопоставимые между собой и имеющие ограниченную область применения ценности?

Такие периоды и в самом деле существовали, и мы в них уже побывали: это Греция Темных веков и Древняя Месопотамия. Открытие концепции единой экономической ценности как раз и есть недостающее звено в истории изобретения денег. Пора вернуться в гомеровскую Грецию и узнать, как оно было найдено.