Русский Ришелье - Ирена Асе Страница 13

Пока польская королева Мария-Людовика беседовала с придворным, курфюрст и генерал-фельдмаршал Врангель еще немного приблизились к лесу. Позади звучала артиллерийская канонада, происходили стычки кавалеристов. Генерал-фельдмаршал кипел от негодования. Наконец он не выдержал и приготовился открыть рот, чтобы разразиться гневной тирадой по адресу штатского дурака, решившего погулять во время сражения. В этот самый момент курфюрст вытянул вперед руку и произнес:

– Посмотрите на тот холм!

Генерал-фельдмаршал недоуменно взглянул на эту горку, а через секунду мысленно назвал себя старым дураком. Вроде и невелик был холм, незаметно стоял себе у самого леса, но с него прекрасно простреливались все польские позиции. Откуда этот гражданский узнал о существовании возвышенности?

– Я заметил это место на рассвете – пока армия еще спала, я произвел рекогносцировку.

Шведский генерал-фельдмаршал обрел наконец дар речи:

– Надо срочно направлять сюда пушки, пехоту.

Курфюрст вновь поднял руку, на сей раз указав вбок. Генерал-фельдмаршал увидел приятное зрелище: лошади тащили к холму орудия, рядом маршировала дисциплинированная шведская пехота. А его светлость светским тоном продолжил:

– Еще ночью на холме располагались поляки. Но, видимо, не оценили его важность – солдат тут было совсем немного, и я приказал выбить их с этой позиции.

Генерал-фельдмаршал чуть не поперхнулся: этот гражданский распоряжался, не спросив у него совета! Зачем же его приставил к нему король? Но не возмущаться же в данной ситуации самоуправством союзника – победителей, как известно, не судят.

Шведский король также по достоинству оценил выбранную его светлостью позицию и принял решение, как разгромить врага. Пусть бранденбургский курфюрст обороняется на холме, а шведы тем временем после длительного марша выйдут полякам во фланг, так как в лоб польские земляные укрепления не захватить.

Врангель второй раз за день онемел: пруссакам предстояло одним несколько часов отбивать атаки всей польской армии. Но не говорить же королю, что он сошел с ума!

А гражданский, словно угадав его мысли, приободрил генерал-фельдмаршала:

– Придется нелегко, но, думаю, выдержим.

Прошло несколько часов. Уставшая польская королева уже не стояла с подзорной трубой в руках, а, словно жена какого-нибудь поручика, сидела на барабане и с болью в душе наблюдала за происходившим. Несколько часов поляки безуспешно штурмовали захваченный немцами холм. Солдаты курфюрста творили чудеса.

Не только француженка на польском троне, но и генерал-фельдмаршал Врангель был просто поражен. Шведский военачальник с изумлением смотрел, как изменились германские войска. Вымуштрованные по нидерландской системе прусские драгуны, пехотинцы, артиллеристы даже в самые жаркие минуты боя стреляли спокойно и метко, словно на учебных стрельбах, быстро и четко перезаряжали оружие, не собирались отступать ни на метр. Напрасно сам король Ян Казимир с обнаженной шпагой в руках гнал польскую конницу в атаку. В сражении под Варшавой мир впервые увидел, как может воевать немецкий солдат – лучший на Западе!

Курфюрст подарил шведскому королю нужное время. К четырем часам шведы вышли во фланг польской армии. Земляные укрепления поляков оказались бесполезными. Польский король сделал единственное, что ему оставалось, – атаковал конницей находившегося на марше противника.

Польские гусары увидели, что на поле боя есть свободное пространство, и воспользовались этим. Они разогнались перед атакой и с огромной скоростью налетели на полк шведских драгун. В удар копьем польские гусары вкладывали весь свой вес (железа-то на них было надето предостаточно) и становились в этот момент похожими на сказочных великанов. Шведские драгуны пытались защищаться палашами, но сопротивление было бесполезным: тяжеловооруженные гусары смяли драгунский полк почти мгновенно.

Видя это, Карл X послал наперерез гусарам полк рейтар. Те успели дать залп из пистолетов, но даже если пули попадали в цель, то не всегда пробивали толстые панцири. Гусары, хотя и понесли потери от вражеского огня, быстро обратили рейтар в бегство. И мало того, что рейтары дрогнули, они могли налететь на свою же пехоту. Тем временем польские рыцари смяли еще один полк!

Гастон де Нуайе восторженно сказал своей королеве:

– Да, они воюют как наши прадеды. Это рыцари, последние рыцари Европы!

Между тем шведский штаб пришел в ужас: тяжеленные польские гусары вновь разогнались и на сей раз мчались прямо на шведского короля. Напрасно генералы уговаривали его величество отступить. Карл X был непоколебим.

– Шведская кавалерия не должна отступать ни перед кем! – гневно говорил он. – И потому я не сделаю ни шагу назад. Пусть у наших солдат хоть от этого заговорит совесть.

Генералы не понимали, для чего король ставит исход войны в зависимость от случая.

– Ваше величество! – говорили они. – Вы можете претендовать на польский трон только до тех пор, пока живы. Если же вы сегодня погибнете, то за что мы будем воевать?!

Бывший командующий шведскими войсками в Германии, а ныне король Швеции отмалчивался, но удивлялся про себя: «Как они не понимают! Сегодня самое крупное сражение в моей жизни. Я не позволю его проиграть! Тем более, что если мы проиграем, то остатки войска не сумеют добраться до границы. А даже если случится чудо и мы сможем отступить, то что меня ждет в Стокгольме?! После побед Карла IX и Густава Адольфа – позор проигравшего, ополчившиеся на Швецию враги, большая армия, которой нечем будет платить жалованье. Вместо умницы и красавицы Христины – Хедвига Элеонора Гольштейн-Готторпская, на которой я женился династическим браком, вместо славы – позор! А они удивляются, почему я готов рискнуть».

Огромное количество людей завидовали бывшему немецкому генералу, ставшему шведским монархом, но был ли он счастлив? История об этом умалчивает.

Польская королева Мария-Людовика не задумывалась, счастлив ли шведский король. У нее хватало своих проблем. Но в подзорную трубу она увидела шведского короля и невольно залюбовалась им. Да, и ее Ян Казимир, несмотря на возраст, выглядел привлекательным мужчиной. С мрачным неподвижным лицом, в длинном черном парике, одетый в панцирь с позолоченными пластинками, прикрывающий не только туловище, но и руки, польский король казался мужественным и суровым. Но все же он и внешне проигрывал более молодому врагу. Этот 33-летний шведский монарх был столь смугл лицом, словно родился в Испании или в Италии. Он не нуждался в парике – его смоляные волосы буклями ниспадали до плеч. Сильно вздернутые брови и складка на переносице придавали его лицу властное выражение, даже, когда шведский король был благодушен. Несмотря на то, что его величество был полноват, в панцире и при оружии он казался крепким и по-мужски привлекательным. Впрочем, Мария-Людовика тут же выбросила эту греховную мысль из головы – польские гусары продолжили свою атаку и у нее захватило дух.

Напрасно шведский король оставался на месте и пытался таким способом воодушевить своих кавалеристов. Те просто не понимали, как бороться с этими тяжеловооруженными богатырями. Мария-Людовика уже не думала о привлекательности шведского короля, теперь она представляла, как польские гусары поднимут его на копья, и после многих месяцев отчаяния в ее сердце появилась надежда.