Генеральный секретарь ЦК КПСС Леонид Ильич Брежнев - Александр Голубев Страница 13

Ликвидация совнархозов и восстановление министерств, централизованного управления временно дали положительный эффект в развитии промышленности. Некоторое время действовали региональные связи, доставшиеся в наследство от совнархозов, но теперь они были обеспечены централизованными инвестициями, отраслевой наукой и технической политикой.

Сентябрьский пленум стал началом экономической реформы. С I квартала 1966 г. на новую систему было переведено 43 предприятия; со второго еще 200, в том числе 180 союзного и союзно-республиканского подчинения и 20 республиканского. Проведение реформы вскоре столкнулось с противоречиями между экономическими закономерностями и политическими установками. И тем не менее реформа 1965 г. дала заметный толчок развитию народного хозяйства. Объем промышленного производства в восьмой пятилетке вырос в полтора раза, производительность труда – на треть.

Важным фактором, все более значительно влиявшим на экономическое положение страны, стало стремительное расширение добычи нефти и газа в Западной Сибири.

Удалось на некоторое время ослабить зависимость страны от закупок продовольствия за границей. После тяжелых 1963–1965 гг. СССР резко сократил закупки хлеба за рубежом.

Произвели большое впечатление введение пятидневной рабочей недели, уравнение пенсионного возраста колхозников с остальными трудящимися (до 1968 г. мужчины-колхозники уходили на пенсию в 65 лет, женщины в 60), повышение заработной платы и снижение цен на товары народного потребления – ткани, детские изделия, часы, велосипеды, фотоаппараты и т. д. И хотя многие продовольственные товары оставались дефицитными, эти конкретные шаги, несомненно, прибавили популярности новому руководству.

Особое место в социально-экономической политике нового руководства занимало жилищное строительство. Обычно подчеркивается, и вполне справедливо, что массовая городская застройка началась по инициативе Н. С. Хрущёва.

Однако здесь есть один очень важный нюанс. Для массового строительства дешевого жилья, т. е. знаменитых «хрущоб»-пятиэтажек, послужили образцом дома, разработанные для строительных рабочих, – временные пристанища для приглашенной на строительство столицы рабочей силы. Специальная группа архитекторов разрабатывала проекты жилых домов с крайне простым и дешевым оснащением. Начиная с 1953 г., когда Н. С. Хрущёв стал первым секретарем ЦК КПСС, именно такие дома стали строиться в массовом порядке – за счет сокращения всего прочего строительства.

При Брежневе, конечно, продолжалось строительство и такого жилья, но одновременно в серию запускались новые, намного более комфортные серии жилых домов.

При этом если в 1956–1965 гг. было введено в эксплуатацию примерно 560 млн кв. м жилья, то за последующие 20 (в основном брежневских) лет – в 1965–1985 гг., – около 1200 млн кв. м Другими словами, количественный рост был не так уж велик, но брежневские дома были несравненно более комфортны и, кстати, рассчитаны на гораздо больший срок.

Если в экономике, несмотря на сопротивление аппарата, все же происходили некоторые позитивные сдвиги, то в идеологии брежневское руководство ничего предложить не смогло. Хрущёвская критика Сталина и его же утопические рассуждения о близящемся коммунизме вызвали определенный отклик в обществе, среди молодежи прежде всего. Впрочем, и тогда мало кого впечатлил включенный в новую программу партии, принятую XXII съездом, «Моральный кодекс строителя коммунизма», чуть ли не дословно воспроизводивший большинство евангельских заповедей.

В брежневскую эпоху практически ни одна идеологическая кампания никакого отклика в обществе не имела. Огромная пропагандистская машина работала вхолостую, а порой и с обратным желаемому результатом. Долгие и наукообразные дискуссии о рАзвитом и развито́м социализме вызывали в лучшем случае лишь скептические усмешки.

Но важно понимать, что дело не только в бездарности брежневских идеологов. Общество, если можно так сказать, повзрослело. Нужны были какие-то в прямом смысле слова революционные идеи, а их не было. И уж тем более не мог их предложить Генсек Брежнев, всегда скептически относившийся к идеологии. Впрочем, по части новых идей в любой области Леонид Ильич всегда был не силен…

В постсоветской историографии давно уже стало общим местом, что при Брежневе произошел откат к более жестким формам контроля над обществом. В качестве примеров приводятся политические процессы, в частности дело Синявского и Даниэля, или, например, положенные на полку фильмы или неизданные рукописи.

Брежнев разговаривает по телефону с членами экипажа космического корабля «Восход 2» П. И. Беляевым и А. А. Леоновым. Москва 18 марта 1965 г.

На самом деле открытые политические процессы (при всей их несправедливости, а порой беззаконности) – это уже шаг вперед по сравнению с процессами закрытыми. По крайней мере мыслящая часть общества получила возможность хоть как-то реагировать на происходящее. Как справедливо отмечал историк Р. Г. Пихоя, «с середины 60-х до начала 80-х гг. коллективные письма советскому руководству, подписанные видными учеными, деятелями литературы и искусства, стали характерным проявлением политического протеста в СССР. Они распространялись в рукописном виде, попадали в самиздат, передавались западными радиостанциями на Советский Союз». Сам факт, что именно при Брежневе столь откровенная форма политического протеста стала возможной, говорит о многом. Кстати, тогда же начались и первые публичные акции правозащитников – начиная с демонстрации на Красной площади по поводу ввода войск в Чехословакию, в которой приняли участие 7 человек.

Что касается фильмов, то, прежде чем положить на полку, их требовалось снять – и за немалые государственные деньги (а других в кинематографе и не было). Фильмы, запрещенные к показу при Брежневе, просто не могли быть созданы при его предшественниках – и это притом что большинство кинокартин тех лет, которые давно и заслуженно вошли в категорию советской классики, никто не запрещал.

Брежнев в рабочем кабинете.

Пожалуй, единственно реальным цензурным ограничением стало негласное табу на тему сталинских репрессий. Их не отрицали, их просто старались не вспоминать. И фильмы, снятые в конце 50-х – начале 60-х годов, где эта тема была одной из основных, постепенно исчезли из проката, их не показывали по телевизору, не переиздавались повествующие об этом книги, и так далее. Но одновременно не происходило то, чего – с надеждой или со страхом – ожидало общество. Не было полной и безоговорочной реабилитации Сталина. Максимум, что мог себе позволить брежневский режим, – показать мудрого Верховного главнокомандующего в пафосной серии фильмов «Освобождение» (говорят, при первом появлении на экране Сталина зрители встречали его аплодисментами). Но этим дело и ограничилось.