Ленин. Самая правдивая биография Ильича - Александр Клинге Страница 13

Дверь камеры 193 Дома предварительного заключения захлопнулась за Владимиром Ульяновым. Было ли это для него неожиданностью? В тактическом плане определенно да: еще 5 декабря он писал матери совершенно беззаботное письмо, и в целом арест оказался внезапным. Однако Владимир не мог не понимать, что занимается антигосударственной деятельностью и потому постоянно подвергается угрозе попасть в тюрьму. Пример брата был у него перед глазами.

Поэтому, когда 21 декабря его вызвали на первый допрос, он был спокоен и уверен в себе. У него было мало опыта общения со следователями, однако имелось юридическое образование. Поэтому он уверенно заявлял: «Не признаю себя виновным в принадлежности к партии социал-демократов или какой-либо партии. О существовании в настоящее время какой-либо противоправительственной партии мне ничего не известно». Формально Ульянов говорил полную правду – создание партии в строгом смысле было пока мечтой, но не реальностью.

Условия содержания арестованного были по всем меркам весьма либеральными. С воли ему могли переправлять продукты в любом количестве, любую легальную литературу. Он мог беспрепятственно читать и писать. Одна из первых просьб к родным заключалась в том, чтобы ему доставили хорошие карандаши. Его переписку, разумеется, читали, но на этот случай у него был заранее заготовлен и согласован с товарищами шифр. Так, свои вопросы относительно судьбы соратников он маскировал под список книг, которые просил прислать ему в камеру. К примеру, не существовавшая в реальности книга Костомарова «Герои Смутного времени» обозначала двух молодых подпольщиков, носивших клички Минин и Пожарский. В ответном письме товарищи написали, что в библиотеке имеется только первый том – то есть что арестован только один из двоих.

Пригодилась и старая игра детских времен – написание писем молоком. Одна из самых знаменитых историй о Ленине, широко тиражировавшаяся в советские времена, – рассказы о том, как он делал чернильницы для молока из хлебного мякиша. При приближении тюремщика чернильницу приходилось съедать.

Условия содержания Ульянова в Доме предварительного заключения могут показаться настоящим курортом, особенно если сравнивать с печально знаменитым ГУЛАГом. Владимир использовал эту ситуацию для плодотворной работы – в частности, составлял программу партии и трудился над книгой по российской экономике. Впрочем, делать из этого вывод о том, что российские тюрьмы того времени были похожи на дома отдыха, не стоит. Во-первых, Ульянов пока что был подозреваемым – его вина юридически не была доказана, что подразумевало более мягкие условия содержания. Во-вторых, он все-таки был дворянином и принадлежал к числу образованной элиты. В-третьих, были люди, готовые его поддерживать (в первую очередь материально). Практически сразу же после его ареста в Петербург из Москвы приехали мать и сестра Анна, во многом благодаря которым Владимир в тюремной камере не чувствовал недостатка во всем необходимом.

Ульянов не только сидел за письменным столом, но и занимался физкультурой. «Владимир Ильич рассказывал, что в предварилке он всегда сам натирал пол камеры, так как это было хорошей гимнастикой, – вспоминал впоследствии его брат Дмитрий. – При этом он действовал, как заправский полотер: руки назад – и начинает танцевать взад и вперед по камере со щеткой или тряпкой под ногой». Внимание к своей физической форме отличало Ленина от большинства деятелей революционного движения и в дальнейшем. Он любил заниматься спортом.

В Доме предварительного заключения Владимир Ульянов провел больше года. В начале 1897 года ему и его товарищам по «Союзу борьбы за освобождение рабочего класса», наконец, вынесли приговор. Практически все были приговорены к различным срокам ссылки. Согласно установившейся практике, чем опаснее считался преступник, тем дальше его высылали. Ульянову предстояло провести три года в Восточной Сибири.

Практически сразу же мать начала хлопотать о различного рода послаблениях. Первым из них было разрешение добираться к месту ссылки за свой счет, а не ехать в арестантском вагоне, где условия были гораздо хуже. 14 февраля Ульянова и его товарищей освободили для сборов в дорогу. Члены «Союза» смогли впервые за много месяцев встретиться и переговорить друг с другом. Было решено не совершать попыток побега и стараться сохранить связь с рабочим движением. На повестке дня стоял еще один старый вопрос: в какой мере следует стремиться привлекать рабочих к работе революционной организации? Ульянов занял промежуточную позицию между двумя крайними точками зрения: считал, что участие рабочих в революционных организациях следует приветствовать, однако для этого необходимо дать им образование и повысить их сознательность. Авангард, состоящий из интеллектуалов, должен подтягивать людей труда к своему уровню, а не растворяться в их массе.

17 февраля Владимир покинул Петербург. Точка невозврата была пройдена. Теперь он был политическим ссыльным, объектом постоянных подозрений и слежки со стороны властей. Даже если бы он захотел бросить революционную деятельность и стать юристом, это было бы уже невозможно.

Ленин перед отправкой в ссылку. 1895 год

Проведя несколько дней в Москве (и не упустив при этом случая поработать в библиотеке), Ульянов по Транссибирской магистрали отправился на восток. В Красноярске ему пришлось задержаться на два месяца, поскольку навигация по Енисею еще не началась. Собственно, даже само место ссылки определено не было, решение об этом должны были принять местные власти. От этого решения зависело многое: в огромной Восточной Сибири были как области со сравнительно благоприятным климатом, так и настоящие «гиблые места» вроде Туруханского края.

Владимир написал прошение на имя иркутского генерал-губернатора. Ссылаясь на слабое здоровье (тот случай, когда хроническая болезнь желудка пошла на пользу), он просил назначить местом ссылки либо Красноярск, либо Минусинский округ. Последний отличался здоровым климатом и имел неофициальное прозвище «сибирской Италии». В апреле был получен положительный ответ: местом ссылки была назначена деревня Шушенское Минусинского округа. Вместе с Василием Старковым и Глебом Кржижановским, своими товарищами по «Союзу», Ульянов на пароходе добрался до Минусинска. Оттуда до Шушенского было меньше сотни километров.