Впечатления о Советской России. Должно ли государство управлять экономикой - Джон Мейнард Кейнс Страница 13

* * *

Я не считаю, что Русский Коммунизм изменяет или стремится изменить природу человека, что он делает евреев менее жадными, а русских менее экстравагантными, чем они были. Я даже не предполагаю, что он устанавливает новый идеал. Мне кажется, что он пытается создать в обществе такие условия, при которых денежные мотивы как стимулирующий фактор приобрели бы для индивида относительное значение, в то же время социальные привилегии распределялись бы как-то иначе, а поведение, считавшееся раньше нормальным и респектабельным, перестало быть таковым.

В сегодняшней Англии талантливый юноша, вступающий в жизнь и вынужденный выбирать род занятий, балансирует между выгодами гражданской службы и поиском своей удачи в среде бизнеса. И если он предпочтет второе, то о нем не будут думать хуже. Как таковое «делание денег», причем как можно в больших размерах, – занятие в социальном смысле не менее респектабельное, а может даже и более, нежели посвящение своей жизни служению Государству или Религии, Образованию, Воспитанию или Искусству. Но в будущей России, видимо, карьера «делающего деньги» человека просто невозможна как доступная в силу своей открытости для респектабельного человека сфера деятельности, как и карьера вора-взломщика либо стремление научиться подлогам и хищениям. Даже такие желаемые в нашем обществе особенности любви к деньгам, как бережливость и экономность, стремление к финансовой безопасности и независимости (своей или семейной), были бы трудны и неосуществимы там, где считается, что на это не стоит тратить времени. Каждый должен работать на общество – гласит новое кредо – и, если он действительно выполняет свой долг, общество его всегда поддержит.

Подобная система не ставит целью понижать доходы, уравнивая их, по крайней мере на нынешней стадии. Толковый и удачливый человек в Советской России имеет более высокие доходы и живет благополучнее, нежели все другие люди. Комиссар, получающий 5 фунтов стерлингов в неделю (плюс разные бесплатные услуги, автомобиль, квартира, ложа в театре и т. д.), живет достаточно хорошо, но совсем не так, как живет состоятельный человек в Лондоне. Преуспевающий профессор или служащий, получающий 6 или 7 фунтов стерлингов в неделю (минус различные налоги), вероятно, имеет реальные доходы раза в три больше, чем низкооплачиваемый рабочий, и в шесть раз больше, чем беднейшие крестьяне. Хотя некоторые крестьяне в три-четыре раза богаче многих других. Человек, потерявший работу, получает далеко не полную часть зарплаты. Но в России не в состоянии позволить себе при таких доходах что-либо отложить на стоящую вещь, причина тому – высокие цены и неэластичное прогрессирующее налогообложение; достаточно трудна и повседневная жизнь. Прогрессирующее налогообложение, способы оценки арендной платы и прочие обязанности по своему характеру таковы, что они ставят в невыгодное положение прежде всего тех, чьи доходы превышают 8 или 10 фунтов стерлингов в неделю. И, кажется, нет уже иного выхода, других возможностей заработать деньги, кроме тех, что связаны со специфическим риском, сопровождающим обычное взяточничество и хищения. Таковые в России не исчезли и не стали реже, хотя всякий, кто побуждается к этому порочной расточительностью или инстинктом жадности, подвержен серьезной опасности разоблачения и наказания, включая смертную казнь.

* * *

И все-таки на нынешнем этапе невозможно создать эффективный механизм, который был бы в состоянии запретить куплю и продажу ради прибыли. Политически подобные занятия не запрещены, но они считаются опасными и постыдными. Частные торговцы – своеобразные отверженные, санкционированные законом, сродни евреям в средние века – без привилегий и защиты; для тех, у кого преобладают склонности к торговле, создана отдушина, которую нельзя оценивать в качестве естественного и одобряемого занятия, достойного нормального человека.

Я думаю, что в результате такого рода социальных метаморфоз может измениться отношение индивида к деньгам. Вероятнее всего, подобные изменения еще серьезнее скажутся на будущих поколениях, которые вырастут, не зная ничего другого. Народ в России, если это связано только с его бедностью, весьма жаден на деньги, по крайней мере он столь же жаден, как и все остальные народы. Но умение «делать деньги» и хранить их не входит в жизненные ценности рационального индивида, приемлющего советские законы, не входит так, как это принято у нас. Но общество, где такое хотя бы отчасти справедливо, – опасное нововведение.

Теперь подобное кажется утопичным или деструктивным по отношению к подлинному благосостоянию, хотя, вероятно, не столь нереальным, если ревностно следовать религиозному духу; в последнем случае утопией была бы постановка прозаических целей. И можно ли самодовольно утверждать, как считает большинство из нас, что это-де неискренне или безнравственно?