Эдит Пиаф. Без любви мы - ничто - Жан-Доминик Брийяр Страница 13

Логическим продолжением этого триумфального шествия стала запись первой грампластинки Пиаф. 18 декабря 1935 года Эдит отправилась в студию фирмы «Polydor», расположенную в XIII парижском округе, на бульваре Де ля Гар, дом 67. Художественное руководство записи осуществлял Жак Канетти. Среди четырех песен, исполненных Пиаф в тот день, конечно же, фигурировала ставшая культовой и крайне символичная композиция «Les «Mômes de cloche» (еще одно название «Enfants de la cloche» – «Нищие дети»). Вторая песня с диска, «L’Étranger» («Чужестранец»), музыку к которой написали аккордеонист Жюэль и Маргерит Монно, станет, как «Mon légionnaire», и любимейшей композицией Пиаф, певица будет исполнять ее на протяжении всей карьеры. Почитающий каноны реалистической песни, автор текста Малерон описывает в ней недолговечную любовь героини с заезжим моряком:

J’ai rêvé de l’étranger

Et le coeur tout dérangé

Par les cigarettes

Par l’alcool et le cafard

Son souvenir chaque soir

M’a tourné la tête.

Mais on dit que près du port

On a repêché le corps

D’un gars de marine

Qui par l’amour délaissé

Ne trouva pour le bercer

Que la mer câline.

Il avait un regard très doux

Il s’en allait je ne sais où.

Я мечтала о чужеземце,

И сердце, растревоженное

Сигаретами,

Алкоголем и глухой тоской,

Воспоминанием о нем каждый вечер

Кружило мне голову.

Но говорят, что около порта

Выловили тело

Парня-моряка,

Который, разочаровавшись в любви,

Нашел свою колыбель

В ласковом море.

У него был такой нежный взгляд,

Он ушел, я не знаю куда.

Еще две песни, «Mon apéro» («Мой аперитив») и «La Java de Cézigue», напоминают о сценах в дешевых бистро и о танцах под волынку, их яркие персонажи описаны в стилистике пригородов с использованием местного жаргона:

Et j’me sens pas du tout pour gambiller

Ah! oui, mais quand c’est l’p’tit Cézigue

En bras de chemise qui fait l’zigue…

И я чувствую себя неспособной плясать.

Ах! да, но когда этот малыш Сегиз

Улыбается, скинув пиджак…

Еще никогда карьера какой-либо певицы не складывалась столь быстро, ведь уже в том же месяце Эдит появилась в фильме Жана де Лимюра «La garçonne» (дословно «Пацанка»; фильм снят по книге Виктора Маргерита. В нашей стране название этого произведения переводили как «Женщина-холостяк» или «Холостячка») вместе с известными актрисами Мари Белль и Арлетти. В этой киноленте Пиаф исполнила песню Луи Потера и Жана Виене, затрагивающую скандальную тему привыкания к «искусственному раю»:

Je sais…

Que sous la drogue lentement

D’extase en extase suprême

Je m’approche implacablement

Du sombre asile des déments

J’en prends quand meme…

Я знаю…

И медленно, под действием наркотиков,

От экстаза к высшему экстазу,

Я неумолимо приближаюсь

К мрачному приюту сумасшедших,

И все-таки я их принимаю…

Знакомясь со студиями звукозаписи и киностудиями, Эдит, тем не менее, каждый вечер продолжала петь в «Жерни’c». Между ней и тем, кого она называла «папа Лепле», установились доверительные и нежные отношения, сотканные из взаимной привязанности и любви к музыке. Играя одновременно роль отца и Пигмалиона, владелец кабаре ненавязчиво «управлял» карьерой своей подопечной. Он отвез ее к модному кутюрье в дом «Tout Main», чтобы певице сшили новый сценический костюм: маленькое черное платье с небольшим округлым вырезом, которому звезда останется верна всю жизнь, даже если и будет обращаться к таким знаменитым модельерам, как Кристиан Диор и Жак Эстерэль. Лепле также уговорил протеже навестить музыкальных издателей, чтобы они помогли Эдит сформировать свой неповторимый репертуар. Именно здесь Пиаф несколькими месяцами позже познакомится с неким Раймоном Ассо. Как и он в дальнейшем, Лепле требовал от Воробышка постоянного внимания к работе и дисциплины. Эдит пыталась следовать советам наставника, хотя на практике ей это не всегда удавалось, о чем свидетельствует Симон Берто: «В “Жерни’c” она зарабатывала по пятьдесят франков в день. Она не ложилась раньше трех часов утра. Развлекалась на Пигале. От пятидесяти франков не оставалось ничего… И тогда она выходила на улицу, что Лепле категорически не приветствовал…» [34]

В январе и в марте 1936 года Эдит записывает на грампластинку для «Polydor» еще восемь песен, среди них «Va danser» («Пойдем танцевать») поэта из провинции Бос Гастона Куте. Певице аккомпанируют аккордеонисты братья Меденжу, цыганский гитарист Пьер «Барро» Ферре, а также, возможно, пианист Вальтер Жозеф. Параллельно Лепле стремился подобрать для Пиаф новые сценические площадки, более солидные и вместительные, чем кабаре «Жерни’c». В феврале ему удалось подписать ангажемент с цирком «Медрано», Эдит должна была принять участие в их гала-представлении. Луи надеялся, что в мае они все вместе отправятся в Канны, где его любимица споет на балу «Маленьких белых лилий». Но судьба распорядилась иначе.

6 апреля Луи Лепле был убит у себя дома, по адресу авеню Гранд-Арме, 83. На следующий день, как и в три ближайших дня, Эдит Гассион подвергалась долгим допросам в отделении судебной полиции. Преступление на бытовой почве или же намеренное покушение? Полицейские этого не знали, но пытались установить связь между убийством и теми подозрительными связями, которые имелись у Малышки Пиаф среди преступного мира Пигаля. Измученная допросами, певица назвала три имени, и среди них имя Леона Спаги, ее бывшего любовника. После проверки алиби Эдит объявили непричастной к убийству. Но зло уже свершилось. Журналисты вцепилась зубами в сенсационную новость и обрушили на молодую женщину поток обвинений, о чем свидетельствует новостная программа, появившаяся в кинематографическом обозрении «Éclaire Journal» в апреле 1936 года. После обсуждения злободневных политических тем – подготовка к выборам в Законодательное собрание, назначенным на 26 апреля, декларация Луизы Вайс, требующей избирательного права для женщин, – диктор переходит к недавним происшествиям. На заставке красуется анонс: «Убийство Луи Лепле. Расследование ведется в местах, посещаемых жертвой». Затем демонстрируются фотографии фасада кабаре, а голос за кадром вещает: «Луи Лепле был убит, бандиты застрелили его из револьвера, предварительно связав и заткнув кляпом рот приходящей служанке». Затем дается репортаж с улицы, зрители видят Лору Жарни, танцовщицу из «Жерни’c». Волнуясь, женщина спрашивает: «Где Малышка Пиаф?» Следующая сцена: в помещении, напоминающем кафе, приходящая служанка рассказывает, что один из налетчиков говорил с сильным испанским акцентом. Рядом со служанкой стоит Пиаф. Затем Пиаф крупным планом: прическа с челкой, меховой воротник, руки в перчатках, полуприкрытые глаза, ослепленные светом софитов. Эдит похожа на загнанного зверя. Голос за кадром задает вопрос: