Наша союзница - ночь - Анна Старинова Страница 13

– Холодно! – говорил Доминго. – Это не в моем вкусе.

Чегодаевой, вместе с советником, приходилось много бывать на переднем крае, в горах, где ветер был особенно пронизывающим, было трудно работать вообще, а под Теруэлем эти трудности дополнялись еще холодом. Я тоже при выезде оказалась одетой по-летнему, а здесь уже была зима, и на вершинах лежал снег.

Доминго пришлось посылать машину в Валенсию за теплыми вещами, апельсинами и другими продуктами.

Я вполне разделяла сетования валенсийцев и андалузцев на природу под Теруэлем, а Рудольфо, точно назло, восторгался ландшафтом.

– Здесь благоприятные условия для первых вылазок, – говорил он испанским товарищам, которые сидели у камина, спасаясь от холода, – плоскогорье без крутых гор, сплошного фронта нет, население редкое, есть леса, еще не все листья опали с деревьев, а что Теруэльская провинция одна из самых отсталых и бедных в Испании, то это даже для нас в данное время выгодно: у врага всего одна железнодорожная и одна автомобильная магистраль и населенные пункты по ним редки.

– Но хуже другое, – возразил Доминго. – Под Теруэлем отряды милиции в большинстве под командованием и влиянием анархистов, и мне еще не удалось найти нужных нам проводников, а из наших людей никто не знает местности.

Действительно, подыскать проводников было трудно. При беседах с кандидатами надо было соблюдать конспирацию и не говорить о цели наших вылазок. Проводники были нужны надежные, которые бы не струсили, не отказались от работы в последний момент и не продали нас противнику.

Только через сутки удалось найти двух проводников-анархистов, знакомых с местностью и не раз ходивших в тыл врага.

Утром 16 декабря в расположение нашей группы на запыленном «пежо» приехал нарочный от командующего. Низенький, черноволосый, чубастый анархист с большим пистолетом в деревянной колодке без стука вошел в комнату, где Доминго с Рудольфо и с проводниками обсуждали возможные варианты выхода в тыл мятежников.

– Салуд камарадас! – поздоровался он и продолжал: – Капитан Унгрия, немедленно поедем к командующему – товарищу Бенедито.

Доминго спокойно встал, как-то лукаво посмотрел на прибывшего и сказал:

– Хорошо. Сейчас поеду!

Он тут же вызвал Рубио, и мы вместе с ним поехали в штаб командующего Теруэльским участком. При первой возможности Рубио обогнал «пежо» нарочного, и скоро тот безнадежно отстал.

К командующему Доминго вошел вместе с нами.

На этот раз Бенедито был в приподнятом настроении, встретил нас приветливо и даже предложил сесть.

Он тихо, точно опасаясь, что его услышат посторонние, спросил Доминго:

– Вы готовы к вылазке в тыл врага?

– Вполне готовы! – также тихо ответил Доминго.

Командующий пристально посмотрел на капитана, наклонился к нему поближе и уже почти шепотом сказал:

– Сегодня выступаете и завтра к четырем утра выводите из строя линии связи, идущие вдоль автомобильной и железной дорог в 20–25 км севернее Теруэля. Столбы подорвать, а провода перерезать, обе дороги закрыть.

Доминго хотел что-то сказать, но командующий на него так посмотрел, что тот остановился на слове: «Ми…»

– Главное – разрушьте связь! – потребовал Бенедито и пожелал успеха, давая понять, что все указания даны и мы должны уходить.

Через полчаса мы уже были в Ориосе. Рудольфо и Доминго решили в первую вылазку взять 12 человек, остальных оставить в резерве. Назначенные в поход приступили к подготовке. Я увидела, что и Рудольфо стал переобуваться в свои альпаргатас (полуботинки с матерчатым верхом и подошвой из веревки).

– Тоже собираешься идти? – спросила я своего начальника.

– Да! – ответил Рудольфо, продолжая прилаживать альпаргатас, точно речь шла об очередном выезде на занятия.

– А почему не предупредил? Неужели думаешь пойти без меня? – обиженно сказала я. – Ведь ты без меня точно глухонемой: слышишь, но не понимаешь, что говорят испанцы, им можешь говорить, а они тебя не поймут. Без меня, да еще ночью, группе от тебя пользы не будет.

Рудольфо не ожидал такого оборота дела и ничего не мог сказать в оправдание…

– Я твоя переводчица и пойду с тобой, – заявила я и стала переобуваться в свои альпаргатас.

Когда я уже была готова к походу, ко мне подошел Доминго и начал очень ласково:

– Луиза, не ходите с нами. Это неженское дело. Моя Росалия не думает ходить.

– Слушай, Доминго, я ехала в Испанию не на пляже купаться, и ты уже знаешь, – ходить ночью для меня дело привычное. Выросла я на севере, приходилось много ездить по лесным дорогам и ходить пешком по лесу, иногда одной и без оружия, а тут у нас пистолеты.

– Но здесь нас могут заметить мятежники.

– Надо так ходить, чтобы не заметили. Две недели тренировались в своем тылу, а теперь будем сдавать экзамены на зрелость. А мятежников и интервентов я тоже видела. В 1918 году в наших краях вместе с белыми, то есть мятежниками, появились и английские интервенты. Я тогда батрачкой работала. Богатеи радовались, помогали им, а беднота, сколько ни пугали ее зверствами красных, не пошла за белыми.

– Пошли в Красную Армию или в партизаны? – спросил Доминго.

– В нашем селе партизан не было, не было и боев, англичане, как начинало темнеть, сидели по домам и близко никого не подпускали, а охраняли их белые, которые с ними были, да и те ночью из деревни никуда не выходили.

– Значит, боялись ночи. Это очень хорошо, – согласился капитан.

Мое участие в походе доставило много неприятностей Доминго: никто не хотел оставаться на базе.

– Женщина идет, а мы что… – говорил Сальвадор.

По пути заехали в штаб узнать обстановку. Тут нас в походном виде заметили командующий и советник Колев [24].