Как я был телевизионным камикадзе - Леонид Кравченко Страница 13

Как раз эти замечательные природные качества игнорировались. Например, живое телевидение, с которого все вообще начиналось, отсутствовало. Я обнаружил, что только пол процента от всего объема вещания идет в живом прямом эфире. Кроме некоторых спортивных передач, все шло в эфир в записи. Это было связано, конечно, с застойным периодом и боязнью смелых, неожиданных высказываний.

Поэтому одно из принципиальных направлений моей работы заключалось в том, чтобы вернуть телевидению его суть. Большинство новых рубрик рассчитано было на живое, непосредственное вещание.

Социальная проблематика довольно быстро заполонила и многие общественно-политические передачи. Появились студия «Публицист», «Сельский час», «Резонанс», «Разговор по существу», «Родительская суббота», «Ускорение», «Это вы можете» и др. Популярная тема самодеятельного технического творчества, новаторского поиска, новых изобретений стала содержанием специальных циклов программ.

Перестройка на телевидении потребовала практически полного обновления форм и методов работы. Поскольку в течение только 1985–1986 годов объем прямых живых передач возрос более чем в двадцать раз, возникла совершенно новая форма – дискуссии в прямом эфире по самым острым вопросам.

Колоссальный интерес вызывали передачи, в которых в прямом эфире встречались политики, деятели культуры, писатели. Они не только спорили друг с другом, но при этом отвечали и на вопросы телезрителей. Телевизионные круглые столы в прямом эфире с подключением вопросов телезрителей стали массовым явлением.

Ярким открытием новой телевизионной формы стали телемосты, благодаря которым в дискуссии участвовали телезрители, находящиеся в разных странах, разделенные тысячами километров суши и даже океанами. Для ведения телемостов я пригласил радиообозревателя Владимира Познера. Нередко помогал ему телевизионный комментатор Леонид Золотарский. Из иностранных тележурналистов наиболее яркой, колоритной фигурой оказался американец Фил Донахью.

С той поры прошло не так много времени, но современным мальчикам и девочкам, владеющим Интернетом, трудно представить, что в прямом эфире за международными теледискуссиями, затаив дыхание, следили сотни миллионов людей. Именно так было во время телемостов Москва – Вашингтон, Ленинград – Майнц, Киев – Кёльн, Ростов-на-Дону – Дортмунд, Москва – Токио, Волгоград – Кёльн. Телемосты не только сблизили тысячи граждан разных государств, но и подружили их. Только что пал «железный занавес». Мы мало знали друг о друге, мы привыкли быть врагами в холодной войне. Впервые в прямом эфире не высокие политики, а простые граждане смогли общаться, обсуждать волнующие их темы, узнавать друг друга. Мне вспоминается поистине взволновавшая всех встреча старых солдат во время телемоста Волгоград – Кёльн. В ней принимали участие русские и немцы, которые сражались друг против друга за дом Павлова. Слава богу, они выжили, а познакомившись на передаче, и подружились, потом ездили в гости друг к другу семьями.

Вспоминается один из откликов – ленинградца Павла Мичкова. В своем письме он признался: «Мы даже не замечали раньше, что боязнь инакомыслия – это признание собственной несостоятельности. Телемосты – одна из первых ласточек преодоления этой боязни. И я полагаю, что выскажу мнение большинства телезрителей нашей страны: ласточка очень желанная».

В ходе телемостов участники дискуссий порой затрагивали самые деликатные, самые запретные темы. Нашей стороне приходилось отвечать на каверзные вопросы: «Почему вы вошли в Афганистан?», «Почему вторглись в свое время в Венгрию, а позднее в Чехословакию?», «Почему в СССР есть политические диссиденты?» – и даже рассуждать о проблемах секса в США и СССР.

Именно так случилось на телемосте, который связывал Ленинград с одним из американских городов, где не только тема секса или другие деликатные женские и мужские вопросы оказались в центре дискуссии.

Американские представители при согласовании сценарного плана телемоста попросили нас, чтобы они сами отобрали в студию ленинградского телевидения для дискуссии с американскими участниками телемоста тех, кого они сочтут нужным. Отбирали порой странным образом. Они уговаривали большей частью женщин в кафе, ресторанах, в парках, на улицах, в метро, в вузах, предлагая им принять участие в открытом живом телеэфире. Удалось уговорить даже нескольких ленинградских священнослужителей.

Причем всех, кто дал согласие участвовать в телемосте, американцы фотографировали. Объясняя это тем, что они затем персонально будут в ходе эфира представлять русских участников.

Чтобы не смущать таким экстравагантным предложением нашу творческую группу, американцы предложили такие же съемки с отбором участников с американской стороны сделать нашим представителям с оплатой поездки в США за счет американской телекомпании.

В чем на самом деле заключался секрет? Во-первых, с помощью фотографий, сделанных крупным планом, можно будет убедиться в том, что никаких профессиональных пропагандистов в студии с нашей стороны присутствовать не будет. И во-вторых, для американской аудитории это усиливало достоверность, что с русской стороны люди отобраны случайно самими американскими телевизионщиками. То есть это обычные ленинградцы, рискнувшие засветиться в необычной передаче.

Действительно, в ходе телемоста возникали горячие споры – и политические, и женские, и сугубо житейские. И вот в какой-то момент одна из американок спросила наших женщин: «А как у вас в России с проблемой секса?» На что бойкая учительница с нашей стороны, почти не задумываясь, ответила: «А у нас проблемы секса не существует».

Смех стоял невероятный – что в американской, что в нашей студии. Все отлично поняли друг друга. В том числе и то, что пропагандистски воспитанные в патриотическом духе наши женщины вообще никаких проблем ни в чем не испытывают, даже в сексе.

А поскольку это всем стало ясно, и возник этот всеобщий хохот. С тех пор даже появилась в нашем обществе крылатая фраза: «А у нас проблемы секса не существует».

В памяти сохранился и еще один телемост: Москва – Кёльн. В нем, разумеется, обсуждались главным образом отношения СССР и ФРГ. Немецкий вопрос повернулся в какой-то момент исключительно через предложение поскорее разрушить стену в Западном Берлине и немедленно приступить к воссоединению обеих Германий. Споры и аргументы были традиционными, как вдруг в самом конце передачи с немецкой стороны слово взяла потрясающе красивая белокурая немка. С первых фраз она буквально заворожила всех. Говорила страстно, образно, убедительно, призывая немедленно убрать с географической карты исторический реликт – стену в Западном Берлине. Прервать ее эмоциональный диалог было чрезвычайно трудно.

А тут надо иметь в виду, что при создании телемостов Министерством связи всегда заказывались междугородние технические каналы. Причем время начала и окончания заказанного эфира хронометрировалось до секунды. И получилось так, что заключительный монолог немки завершился за пятнадцать секунд до окончания телемоста. Наши участники – бывший председатель Общества дружбы СССР – Германия, генеральный директор ТАСС Сергей Лосев, политический обозреватель Гостелерадио СССР А. Жолквер и другие представители – едва успели разинуть рот и попрощаться с немецкими телезрителями, а вот контр-пропагандистского ответа дать уже не успели. А это – прокол!