Вдоль фронта - Джон Рид Страница 13
Вдоль фронта - Джон Рид читать онлайн бесплатно
Наш экипаж повернул налево по дороге, ведущей через реку Саву, как вдруг до нашего слуха донесся далекий глухой гул. Он не был похож ни на что другое в мире – двойной звук, гул большой пушки и пронзительный свист снаряда. Потом ближе, слева, ответило другое большое орудие. Впереди из-за поворота показался парный экипаж, лошади мчались галопом. Из него, поровнявшись с нами, высунулся толстый офицер и крикнул нам:
– Не ездите здесь! Они обстреливают дорогу! Английские батареи отвечают!
Мы повернули и сделали большой круг вправо. Далекая стрельба продолжалась около четверти часа, потом смолкла. Нарастало, приближаясь и наполняя собой весь воздух, какое-то низкое, уверенное жужжание. Вдруг над нашими головами раздался тяжелый, резкий удар взрыва. Мы взглянули наверх. Там, в недостижимой высоте, блестя подобно бледной стрекозе на солнце, парил аэроплан. На его нижних частях были нарисованы красные и синие концентрические круги.
– Француз! – сказал Джонсон.
Аэроплан уже медленно поворачивал к югу и востоку. Позади него, казалось, не больше чем в ста ярдах, медленно рассеивался белый дымок от разорвавшейся шрапнели. Как раз когда мы смотрели, заговорило другое далекое орудие, и снаряды посыпались на него, когда он уже скрылся из наших глаз за деревьями.
Мы взобрались на крутой холм и спустились по другую сторону по узкой, белой, немощеной дороге. Перед нами на высоком плоскогорье, между Дунаем и Савой, расположился Белград, «Белоград» сербов, Белый Город, раньше, когда они впервые сошли с венгерских гор, бывший древним, а теперь один из самых молодых городов в мире. Внизу, у подножия холма, терпеливо стояли на солнце две длинные шеренги австрийских пленных, запыленных от длинного перехода из Раковицы. Два сербских офицера опрашивали их:
– Откуда родом?
– Я серб из Боснии, господине, – отвечал, скаля зубы, пленный.
– Кратти (кроат) с гор.
– Ладно, братцы, – заметил офицер, – нехорошо, что вы деретесь за швабов.
– Ах, – ответил кроат, – мы просили разрешения драться за вас, но нас не отпустили.
Все засмеялись.
– А ты откуда?
– Итальянец из Триеста.
– Чех.
– Я – мадьяр! – проворчал коренастый человек с угрюмым лицом и ненавистью в глазах.
– А ты?
– Я руманиасси (румын), – с гордостью ответил последний.
В нескольких ярдах дальше помещался большой навес, под которым были сложены всякого рода запасы, корм для скота, сено и зерно для нужд армии; здесь на жгучем солнце австрийские пленные потели за работой, нагружая повозки мешками муки; их одежда, руки и лица были осыпаны белой мукой. Часовой с винтовкой с примкнутым штыком ходил перед ними взад и вперед и говорил:
– Хорошо, что мой дед Владислав Венц поселился в Сербии сорок лет назад. Если бы он этого не сделал, я бы грузил теперь муку с этими пленными!
Наш экипаж громыхал, будя громкое эхо по тихим улицам Белграда. Трава пробивалась между булыжниками, по которым не ездили уже с полгода. Грохот орудий совершенно прекратился. Жгучее солнце ослепительно сверкало на белых стенах домов, и легкий теплый ветер крутил по немощеной дороге столбы пыли; трудно было представить себе, что нам грозят австрийские тяжелые орудия и что в любой момент они могут бомбардировать город, как они уже неоднократно делали.
Всюду видно было действие артиллерийского огня. Большие ямы, футов пятнадцати в диаметре, зияли посреди улицы. Снаряд сорвал крышу военного училища и разорвался внутри, выбив все окна; западная стена военного министерства осыпалась под сосредоточенным огнем тяжелых орудий. Итальянское посольство было изрешечено и изуродовано шрапнелью, и изорванный флаг висел на сломанном древке. В домах выбиты двери, крыши сползли на тротуар, оконные рамы без всякого следа стекол. Вдоль бульвара, главной и единственной мощеной улицы Белграда, разрушение было еще сильнее. Снаряды пробили крышу королевского дворца и взрыли внутренние помещения. Когда мы проезжали мимо, грязный павлин, украшавший прежде королевские сады, кричал, стоя на разрушенной стене, в то время как группа солдат на тротуаре смеялась, передразнивая его. От огня пострадали дома, сараи, конюшни, отели, рестораны, магазины и общественные здания; кроме того, было много развалин от последней бомбардировки, бывшей всего десять дней тому назад. В пятиэтажном казенном здании 30,5-сантиметровый снаряд пробил два этажа и открыл половину комнаты, – железная кровать почти висела в воздухе, а цветные обои, украшенные картинами в рамках, остались нетронутыми, по капризу взрыва. Белградский университет представлял собой сплошную массу зияющих развалин. Австрийцы сделали себе из него специальную мишень, считая, что в нем находился очаг пан-сербской пропаганды и что среди студентов существовало тайное общество, члены которого убили эрцгерцога Франца-Фердинанда.
Мы встретили офицера, принадлежащего к этому обществу, – школьного товарища убийцы.
– Да, – сказал он, – правительство знало. Оно пробовало разочаровать нас, но ничего не могло сделать. Конечно, правительство не поддерживало нашей пропаганда. – Он усмехнулся и подмигнул. – Но как могло оно помешать? Наша конституция гарантирует свободу собраний и организаций… У нас свободная страна!
Джонсон остолбенел от бешенства.
– Целыми годами мы теснились, терпели неудобства в этом старом здании, – разразился он. – Но университет слишком беден, чтобы выстроиться заново. Теперь мы запросим в условиях мирного договора один из германских университетов – библиотеки, лаборатории, все оборудование полностью. У них их много, а у нас всего один. Мы пока еще не решили, какой просить – Гейдельбергский или Боннский…
Жители стали уже возвращаться обратно в город, который они покинули полгода тому назад, во время первой бомбардировки. По вечерам, к заходу солнца, на улицах толпилось все больше и больше народа. Робко открывались немногочисленные магазины, несколько ресторанов и кафе, где белградцы проводили все свое время, цедя пиво и глядя на проходящую фешенебельную публику. Джонсон сообщал нам массу сведений о публике, сидящей за столиками или проходящей по улице.
– Видите того маленького человечка в очках, с важным видом? Это мистер Р. – он очень тщеславен и воображает себя великим человеком. Он издает газетку «Депеша», которую выпускал здесь ежедневно под бомбардировкой и воображал себя великим героем. Про него сочинили четверостишие, которое распевает весь Белград.
По воздуху летел австрийский снаряд.
Он сказал: «Теперь я разрушу Белград, этот
Белый Город».
Но когда он увидел, что попадет в Р.,
Он зажал нос и с криком «фуй» свернул
в сторону.
В углу дородный, неопрятный мужчина ораторствовал перед толпой.
– Это С. – издатель «Малого Журнала». Их три брата: один из них известный велосипедный гонщик, этот же и другой брат основали газету, которая существовала шантажом. Они были отчаянно бедны. Никто не хотел поддаваться на их шантаж. И они публиковали каждый день, в течение двух недель, фотографию велосипедного гонщика с голыми руками, голыми ногами и медалями на груди, пока какая-то богатая невеста не влюбилась в его прекрасную внешность и не вышла за него замуж.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Comments