Русские во Второй мировой войне - Анатолий Уткин Страница 13

На состоявшейся конференции лишь Муссолини был единственным, кто изъяснялся на иностранных языках и кому доверили составление основы соглашения. В результате Мюнхенского соглашения Чехословакия была вынуждена передать Германии значительную часть своей территории, где жили 2,8 миллиона немцев и 0,8 миллиона чехов. Внутри этой территории находились крупные чешские фортификации. (Немцы были поражены их мощью. Чехословакия потеряла 66 процентов угольных месторождений, 80 процентов металлургической промышленности, 70 процент источников электроэнергии. Иодль торжествующе записал в дневнике: «Чехословакия как держава скончалась…» Потеря тридцати пяти чехословацких дивизий ослабила позиции стран, являвшихся потенциальными жертвами Германии. Англия и Франция отдавали Судетскую область немцам, но не ограничивали германских притязаний. И напрасно Чемберлен размахивал листком, подписанным Гитлером в Мюнхене, говоря: «Это мир в наше время». На Нюрнбергском процессе фельдмаршал Кейтель объяснил: «Целью Мюнхена было изгнать Советский Союз из Европы» завершить германское перевооружение и приготовиться к будущему.

После заключения мюнхенской сделки президент Бенеш выступил по радио: «Не ожидайте от меня ни единого слова упрека. Но вот что я скажу: жертва, которую нас заставили сделать, огромна и бесконечно несправедлива». Он проследовал в Лондон, чтобы там создать правительство в изгнании. А новое чешское правительство было озабочено исключительно умиротворением Берлина: Гитлер выдвигал все новые и новые требования. Польша получила район Тешина, часть Словакии была отдана Венгрии.

Чемберлен тоже прибыл в Лондон триумфатором. Он был «приятно утомлен». Огромная толпа ожидала его в аэропорту Хестон, и довольному премьеру показалось, что он сбросил полсотни лет.

Считая Мюнхен национальным предательством, несколько членов британского кабинета в знак протеста вышли в отставку. Так, к примеру, сделал первый лорд адмиралтейства Дафф Купер. В палате общин он сказал: «Я призываю своих коллег посмотреть на эту проблему не только как на чехословацкую. Возможно, придет такое время, когда из-за поражения Чехословакии начнется европейская война….Мы будем втянуты в эту войну, мы не сможем избежать этой участи».

Затем выступил Черчилль: «Я хочу сказать самые непопулярные и самые нежеланные слова… Мы потерпели полное и безусловное поражение… Грабитель, грозя пистолетом, потребовал один унт. Получив его, он потребовал два». Где же выход? Франция и Британия, особенно если они будут поддерживать тесные связи с Россией, смогут воздействовать на малые страны Европы и на политику Польши. Но это возможно в будущем. А пока «…все кончено. Молчаливая, скорбящая, покинутая, брошенная Чехословакия отступает в темноту. Она претерпела это все, будучи связанной западными демократиями… Через некоторое время, не через годы, а через месяцы, Чехословакия будет включена в нацистский режим, мы присутствуем при катастрофе гигантского масштаба, в которую попали Великобритания и Франция. Давайте не обманывать себя в этом. Но не думайте, что это конец. Это только начало подведения счетов. Это только первый глоток — первое предвкушение горестной чаши, которую нам предстоит пить год за годом, если — посредством высшего акта восстановления нашего морального здоровья и воинской доблести — не восстанем снова и не выступим в защиту свободы, как в старые времена».

В этом последнем мирном году Германия создала втрое больше военных припасов, чем Англия и Франция вместе взятые. Потеря Чехословакии лишила западных союзников 21 отборной дивизии, 15 или 16 дивизий второй линии, а также тех чешских крепостей, которые в дни Мюнхена приковывали к себе не меньше 30 германских дивизий. Кроме того, чешские заводы «Шкода» представляли собой второй по величине военно-индустриальный комплекс в Европе, который произвел между сентябрем 1938 и сентябрем 1939 года почти столько же военной продукции, сколько вся военная промышленность Англии.

Советник германского посольства в Москве Вальтер фон Типпельскирх 3 октября 1938 года передал в Берлин свою оценку влияния происшедшего в Мюнхене на советское руководство. «Типпельскирх считал само собой разумеющимся, что Советскому Союзу придется пересмотреть свою внешнюю политику, «посуроветь» в отношении Франции и быть «более позитивным» в отношении Германии. Он полагал, что «сложившиеся обстоятельства дают благоприятные возможности для нового и более широкого германского экономического соглашения с Советским Союзом» Это было первое указание на процесс, который в конечном счет привел к августу 1939 года.

Остановился ли Гитлер на Судетах? Мы знаем его идеи, выраженные в «Майн кампф», и конкретные планы, высказанные на совещании генералитета 14 октября 1938 года. На нем Геринг огласил новые цели фюрера: увеличение боевой мощи авиации вдвое; увеличение поставок тяжелой артиллерии и танков для армии; рост выпуска запчастей; усовершенствование коммуникаций; эксплуатация Судет; введение трехсменного рабочего дня на оборонных заводах; прекращение выпуска какой бы то ни было продукции, не имеющей отношения к приоритетным направлениям.

Цели, поставленные Гитлером перед германским военным руководство 21 октября 1938 года, выглядели совершенно закономерно. «Дальнейшие задачи вооруженным силам и приготовления к войне, вытекающие из поставленных задач, будут изложены мною в более поздней директиве. До ее подписания вооруженные силы должны быть готовы к следующему развитию событий:

1. Обеспечение границ Германии.

2. Ликвидация остатка Чехословакии.

3. Оккупация Мемельской области».

В определенном смысле это был поворотный пункт. Гитлер решил начать завоевание негерманских земель и, заметим, славянских земель, лежащих в восточном направлении. Обратим внимание на меморандум директора политического департамента министерства иностранных дел Э. Вермана, который 7 октября 1938 года предложил создание «независимой Словакии», «слабой конституционно», которая будет, соответственно, «наилучшим образом служить германским потребностям проникновения на Восток, его заселения». Итак, слово было произнесено.

Гитлер считал, что в 1938 году рейх на волне ликвидации безработицы, экономического бума и внешних успехов достиг степени зрелости и готовности к большим испытаниям. Сохранится ли это состояние надолго? Мы не знаем, были ли у Гитлера сомнения на этот счет, но со второй половины 1938 года он рвется в бой. Поразительный успех в Мюнхене даже несколько разочаровал его, он хотел въехать в Прагу на танке. О царившей в верхушке рейха атмосфере дает представление Чиано, описавший 28 октября 1933 года свои впечатления от бесед с Риббентропом: «Фюрер убежден что мы должны неизбежно вступить в войну с западными демократиями в течение ближайших нескольких лет, возможно, трех или четырех… Чешский кризис показал нашу мощь! Мы имеем преимущество, владея инициативой, и мы хозяева ситуации. Мы не можем быть атакованы. Наше военное положение превосходно: начиная с сентября будущего года мы можем с уверенностью смотреть на перспективу войны с демократиями». На первом заседании Совета обороны рейха Геринг говорил прежде всего о троекратном увеличении производства вооружений.

Что должен был принести новый, 1939 год? Английская разведка давала самые пессимистические прогнозы. Министр иностранных дел лорд Галифакс 28 января секретно уведомил президента Рузвельта, что «начиная с ноября 1938 года появились признаки, со временем становившиеся все более определенными, что Пилер наметил дальнейшие внешние авантюры на весну 1939 года… Донесения показывают, что Гитлер, поддерживаемый Риббентропом, Гиммлером и другими, рассматривает возможность нападения на западные державы в качестве предварительной операции, за которой последуют действия на Востоке».