Любовница вулкана - Сьюзен Сонтаг Страница 13

Так, — сказал Кавалер ободряюще.

Я вижу слишком много, — прошептала она.

Кавалер, всегда желающий видеть больше, улыбнулся про себя, отмечая разницу между ними.

Она подняла лицо. Глаза широко распахнуты, рот кривится.

Нет, не хочу видеть несчастья! Нет!

Кавалер кивнул, по достоинству оценивая разыгрываемую перед ним борьбу с трагическим озарением. Вздыхая, гадалка обеими руками поднесла ларчик к глазам.

Я вижу… вижу воду! — Ее голос сделался хриплым. — Да! Дно моря, усеянное открытыми сундуками. Из них высыпаются сокровища. Я вижу корабль, огромный корабль…

Ах воду, — перебил он. — Потом землю. Потом воздух, а потом — надеюсь, еще до наступления ночи — мы доберемся и до огня.

Она поставила ларчик на стол. Голос снова приобрел вкрадчивую монотонность. Но ведь его превосходительство любит воду. Весь Неаполь радуется, когда видит, как он целыми днями ловит рыбу в нашем чудесном заливе.

А еще я хожу в гору. Это также известно.

Да, все восхищаются смелостью его превосходительства.

Он не ответил.

Возможно, его превосходительство все-таки заинтересуется обстоятельствами своей смерти.

Смерти, смерти. Кавалер уже закрывал клапаны своего внимания.

Вас нельзя убедить, мой господин, — бормотала она в это время, — а можно ли вас напугать?

Я не из пугливых.

Но ведь уже не раз лишь чудом вас миновали раскаленные камни. Вы могли наклониться над кратером и потерять равновесие. Забраться туда и не суметь выбраться.

Я на удивление твердо стою на ногах.

Вы же знаете, как непредсказуема гора. В любой момент может случиться все, что угодно.

У меня превосходная реакция, — ответил он. И добавил про себя: я наблюдаю, собираю свидетельства. Он поудобнее уселся в плетеном кресле.

Я дышу, — вдруг сказал он.

Из-за тесноты помещения у него закружилась голова. Он слышал, как шепчет гадалка, как выходит из комнаты мальчик, слышал тиканье часов, жужжание мухи, лай собаки, звон колоколов, грохот тамбурина, крик продавца воды. Магма звуков, откатившись, обнажила безмолвие, сквозь которое — более отчетливые, словно завернутые отдельно, — проступали голоса, стук часов, колокола, лай, крик, возвращение мальчика, стук собственного сердца. Затем тишина. Громкий, полнозвучный голос тягуче повествовал об опасностях, которые таит в себе гора, а Кавалер тем временем старался расслышать другой голос — очень слабый, еле слышный. Его необходимо расслышать. Кавалер, всегда твердо нацеленный на приобретение нового опыта, хорошо умеет сосредотачиваться. Достаточно переместить направление мысли, нацелить ее на что-то одно: мысленно уставиться. Это очень просто, если знаешь, что делать. Темнота при этом необязательна. Это все внутри.

Вы не спите?

Я никогда не сплю, — объявляет Кавалер. Он сидит с закрытыми глазами.

Вот теперь вы по-настоящему слушаете, мой господин.

Откуда-то из глубин сознания пришло удивление — зачем он здесь? Потом вспомнилось, что из этого приключения выйдет интересный рассказ, которым можно будет позабавить знакомых.

Должна ли я начать с вашего прошлого? — произнес голос Эфросиньи.

Что? — ворчливо переспросил он. Вопрос повторился. Он потряс головой. Только не с прошлого!

Не желаете, чтобы я вызвала дух вашей покойной матушки?

Боже сохрани! — восклицает Кавалер.

Он открывает глаза и встречает странный, проникающий в душу взгляд гадалки. Видимо, ее посетители всегда демонстрируют обожание к своим матерям, и ей невдомек, насколько нежелателен для Кавалера пусть даже воображаемый визит бесчувственной, величественной красавицы, от которой он в самом раннем детстве выучился ничего не ждать. Ничего.

Я хотел бы узнать о будущем, — бормочет он.

Кавалер забывает удивиться тому, что Эфросинье известно о смерти его матери, но затем ему приходит в голову: я стар, следовательно, моя мать к настоящему времени была бы очень, очень стара. И некрасива.

Ближайшем будущем, — осмотрительно поясняет он.

Он помимо воли закрывает глаза и тут же открывает их, заслышав непонятные конвульсивные звуки.

Эфросинья очень бледна. Она смотрит в ларчик, стонет, хрипит.

Мне не нравится то, что я вижу. Мой господин, зачем вы просили меня заглянуть в будущее? Нет. Нет. Нет…

Она дрожит, обильно потеет, тело сотрясают жесточайшие приступы кашля и икоты. Она стремится показать, как ей плохо. Нет, разумеется, это неверно: тому, кто так дрожит, потеет, кашляет и икает, дей действительно плохо. Тем не менее это спектакль.

Что ж, поиграем в эту игру.

Вы что-то видите? Что-то связанное с вулканом?

После этого она не сможет не перейти к делу.

Как я сказала Кавалеру, он еще не стар, — хрипловато бормочет гадалка. Это я стара! Мой Бог, на что я похожа. Да. Вижу: как только стану слишком старой, то буду спасена. И снова стану молодой. Я буду жить веками! Я стану, — гадалка начинает хохотать, — я стану Эмилией. А потом Эсапией. А потом я буду путешествовать по разным местам, получу всемирную известность как паладина Эсапия, и мною даже заинтересуется американский профессор. А потом… о чем я? — Она промокает глаза кончиком шали. — Ах да, Элеонора. Элеонора ужасно плохая, — Гадалка смеется. — Но… потом я уеду из Неаполя, перееду в Лондон. Теперь меня зовут Элли, и я глава крупного…

Вулкан! — кричит Кавалер. Указав Эфросинье, что сеанс не должен касаться его судьбы, он не ожидал, что она начнет нести непонятный бред о себе самой.

Вы можете увидеть, когда будет следующее извержение?

Эфросинья обращает на него дерзкий взгляд.

Мой господин, я могу увидеть все, что хотите.

Она нагибается, задувает свечу на столике и впивается взглядом в ларчик.

Вот теперь я вижу. О! — трясет она головой в показном изумлении, — о, как ужасно!

Что?

Я вижу черные руины. Вершины больше нет.

Он спрашивает, когда это произойдет.

Как все изменилось, — продолжает она. — Лесов нет. Лошадей нет. Черная дорога. А вот кое-что смешное. На гору лезут толпы людей. Толкают друг друга. Все такие рослые. Такие же, как вы, мой господин. Но одеты странно, слуг не отличить от господ, они все как слуги. А у вершины… маленькая будка, а в ней кто-то продает куски лавы и цветные камушки в коробочках, голубые, красные, желтые, еще шарфы и тарелки, на них нарисована гора. Ох, кажется, я забегаю слишком далеко вперед.

Не надо, — говорит Кавалер.

Будущее — это дыра, — бормочет Эфросинья. — Когда в нее падаешь, то не знаешь, до какой глубины провалишься. Вы просили заглянуть туда, а насколько далеко — этим я не могу управлять. Но я вижу… Да.