Россия и Франция. От Петра Великого до Ленина - Элен Каррер д'Анкосс Страница 13

Информация от Мишеля и Валькруассана возбудила интерес Версаля к России, поскольку оба шпиона настойчиво подчеркивали желание России возобновить отношения с Францией. Но кого же можно отправить в Россию, не вызывая подозрений? Наконец принц де Конти нашел в своем окружении кандидата, который показался ему подходящим для столь сложной и опасной роли, – Маккензи-Дугласа, шотландского дворянина, сторонника Стюартов, обосновавшегося во Франции. Дугласу доверили очень важную миссию. Ему предстояло собрать сведения об отношении царицы к Франции, а также о ситуации в России, ее финансах, армии, продвижении переговоров, которые вел посол Англии Уильямс по поводу русско-английского соглашения о займе, о деятельности России в Польше и т. д. Список вопросов, порученных шевалье Дугласу, нескончаем. К ним добавляется специфическое тайное задание от принца де Конти: продвигать его кандидатуру на польский трон, первоначально обеспечив для него трон Курляндии. Конти, стремясь к этим титулам, также хотел, чтобы шевалье Дуглас рекомендовал его императрице на пост командующего русской армией! О миссии Дугласа кроме короля знал только самый узкий круг посвященных: принц де Конти, королевский секретарь по иностранным делам Терсье и Шарль-Франсуа де Брольи, заведовавший королевской корреспонденцией. Переписку надлежало осуществлять в зашифрованном виде, будто бы о торговле мехами; Бестужева именовать «рысью», а Уильямса «чернобурой лисой». Дуглас выполнил свою первую миссию в России в 1755 году с относительным успехом, поскольку ему не удалось встретиться с императрицей. Его очередная миссия на следующий год закончилась успешнее, так как благодаря аккредитационному письму он официально представлял Францию и Елизавета его приняла. Последняя, удовлетворенная приемом официального посланника короля, решила ответить любезностью и отправила в Версаль дипломата Бехтеева. Как и Дуглас, он не имел четко определенного статуса и был представлен королю как частное лицо. Дуглас же вскоре получил помощника, шевалье д'Эона, введенного перед отъездом в Россию в «Королевский секрет» принцем де Конти. Этот кружок ложных дипломатов, отправляемых с поручениями без официального статуса, шпионов сыграл в те непростые времена важную роль в сближении Версаля и Петербурга. Небезынтересно отметить, что роль Мишеля не закончилась с выходом на сцену шевалье Дугласа, он не прекратил своих перемещений между двумя странами, продолжая передавать информацию в Версаль.

Со своей стороны, Дуглас продолжал представлять Францию, ожидая назначения посла. Перед ним стояла цель способствовать укреплению согласия с Россией. В этом отношении его миссия была одной из самых сложных. Ему следовало подтолкнуть Россию к вхождению в Версальский договор, между тем как тот содержал секретную статью, что подписавшиеся обязуются помогать тому из них, кто подвергнется нападению Англии или одного из ее союзников. Россия, связанная с Англией оборонительным договором от 12 февраля 1756 года, оказалась перед серьезной дилеммой. К этому добавлялась другая проблема, связанная с Польшей. Если России потребуется вступить в войну в Европе, ее войска должны будут пересечь Польшу, но Версаль не мог с этим согласиться. Что уж говорить о Турции, которую Людовик XV намеревался защищать, а Австрия разрушить? Эти различные соображения объясняют затягивание переговоров с Петербургом, которых Франция одновременно хотела и последствий которых опасалась. Шевалье Дугласу стоило большого труда выработать решение, отвечающее на все противоречия.

В сентябре 1756 года время проволочек закончилось. Началась новая война, которая продлится 7 лет. Ее инициатива принадлежала Фридриху II, который выступил против Саксонии и подчинил себе это княжество. Сеть союзов обязала к участию в конфликте всех государей. Мария-Терезия должна была защищать свою союзницу, Версальский договор обязывал вмешаться французского короля, русская императрица, связанная с Австрией договором 1746 года, также не могла остаться в стороне. Но на пути в Германию ее войскам требовалось пройти через Польшу. Война также положила конец бесконечным переговорам о присоединении России к Версальскому договору, соглашение о котором подписали 31 декабря Дуглас и посол Австрии Эстерхази. Переговоры осложнялись из-за русско-турецких отношений. Елизавета хотела быть уверенной в поддержке Франции в случае нападения на нее Турции. Проблема носила весьма щекотливый характер. Франции уже и так надлежало согласиться с проходом русских войск через Польшу. Уступив требованиям России в отношении одного союзника, король не собирался бросать другого, и Дуглас получил распоряжение внести в договор исключение касательно Турции. Приказ звучал категорически, но послу Эстерхази удалось убедить шевалье Дугласа не откладывать заключение соглашения ради урегулирования гипотетических разногласий. И Дуглас, хоть и вставил в окончательный текст исключение, требуемое Версалем, добавил его в форме «наисекретнейшей» статьи, предусматривавшей, что в случае войны между Россией и Турцией Франция окажет своей союзнице материальную поддержку, эквивалентную 24 000 человек. Взамен Елизавета обязывалась предоставить такую же помощь Франции, если та подвергнется нападению Англии, что выглядело маловероятным. Когда Людовик XV ознакомился с документом, он пришел в невероятную ярость, разорвал текст секретной статьи и отказался ратифицировать соглашение. Но по размышлении король решил избежать разрыва и направил личное письмо своей «августейшей сестре», объясняя ей, что шевалье Дуглас превысил свои полномочия, его ранг не позволял ему предпринимать подобную инициативу и он просит ее отменить секретную статью. Он также объявлял, что освободил Дугласа от его обязанностей и собирается направить в Россию посла, маркиза де Лопиталя. Императрица встретила королевский демарш благосклонно, ибо он говорил об уважении к России. Она согласилась забыть инцидент, и Россия примкнула к Версальскому договору без секретной статьи. 22 января 1757 года Елизавета подписала договор, связывающий ее с австрийской императрицей. Обе обязались отправить против Пруссии по 24 000 солдат. Австрия обещала выплачивать 1 млн рублей в год до окончания войны, что было на руку России с ее опустошенной казной. Швеция примкнула к альянсу 21 марта. Связей с Англией Россия не порывала, однако новая коалиция означала конец системы Бестужева, то есть приоритетной ориентации на Англию. Торговые связи между Петербургом и Вестминстером сохранились, но Россия перестала быть для Англии верной союзницей, как в прошлом.

Впрочем, война, которую это соглашение позволяло начать, задерживалась. Австрия не могла напасть на Фридриха II без участия Франции, и русские войска нетерпеливо топтались на западных границах страны. Когда же австрийская армия была наконец готова, Россия, в свою очередь, заняла необъяснимую выжидательную позицию. Ее армии находились под командованием фельдмаршала Апраксина, чье трудно объяснимое поведение связано с особенной ситуацией при дворе в тот период. Русский двор фактически разделился на два. Один – двор стареющей императрицы, слабеющей здоровьем и мало интересующейся государственными делами, которые она отдавала на откуп фаворитам. Рядом возник «молодой двор» со своими противоречиями. Наследник престола Петр Гольштейн-Готторпский открыто выражал свое обожание Пруссии и ее правителю. Маркиз де Лопиталь писал: «Он – обезьянка короля Пруссии, а тот – его герой». Рядом с этим наследником, о слабости характера которого знали все, его супруга Екатерина Ангальт-Цербстская, напротив, выделялась как очень сильная личность. Чрезвычайно умная, образованная, она поняла, что ей нужно скрывать свои амбиции и жажду власти от Елизаветы, которой она никогда не внушала ни доверия, ни симпатии. Но влияния внутри так называемого молодого двора она добилась весьма значительного. Она поддерживала отношения с несколькими послами, особенно с теми, кто имел возможность финансировать ее, поскольку супружеская пара погрязла в долгах. Екатерина также тесно сдружилась с Бестужевым, чьи взгляды на международную политику полностью разделяла. Она была влюблена в Понятовского, на этом основании его назначили посланником Польши в Петербурге. Однако императрица не доверяла ему одновременно из-за его связей с послом Англии Уильямсом и влияния на великую княжну и добивалась его отзыва. Со своей стороны, маркиз де Лопиталь понял, что благосклонность Екатерины зависела от поддержки, оказываемой Понятовскому. Зная, что чета наследников страдает от нехватки денег, послы, располагающие средствами, стремились завоевать их симпатии, используя этот рычаг. Их щедро субсидировала Австрия, и маркиз де Лопиталь получил указание следовать ее примеру. Кроме того, молодой двор поддерживал регулярные отношения с Апраксиным, который задумывался о престолонаследии. Двор Екатерины не желал развязывания боевых действий. Апраксин это знал. Поскольку императрица несколько раз бывала настолько больна, что в определенные моменты ее уже считали умирающей, Апраксин решил подождать. В это время Фридрих II разорял Саксонию и Богемию. Наступала весна, и Австрия возмущалась: когда Россия думает вступить в войну? Выздоровев, Елизавета приказала Апраксину готовиться к боям, но он тянул время еще несколько месяцев, якобы разворачивая войска в боевые порядки. Наконец, летом 1757 года, после месяцев ожидания, война началась.