Семь типов людей, которых можно встретить в книжном магазине - Шон Байтелл Страница 13

И вновь речь пойдет о тех, кто обитает исключительно в магазинах, торгующих подержанными книгами, и о существовании которых продавец новых изданий даже не подозревает. Будем надеяться, никогда и не узнает. Скряги не просто скупы – они крайне скупы. К их числу относятся не только пенсионеры; в сущности, все представители этого вида, даже те, кто помоложе, попахивают нафталином и одеваются в свежевыглаженную серую фланель, что позволяет без раздумий определить их в одну категорию с бородатыми пенсионерами. Любому, кто работает в сфере торговли букинистическими изданиями, приходилось встречаться с покупателем, который полагает, что две книги – это «оптовая закупка». Скряга не способен уловить суть инфляции, хотя ему прекрасно известно, что с тех пор, как в 1992 году он приобрел свой дом, цена его выросла втрое. Стоит лишь показать ему третье издание «Математических начал натуральной философии» Исаака Ньютона 1726 года в идеальном состоянии по цене 6000 фунтов, как у него пар из ушей пойдет от ярости, ведь было время, когда его можно было купить за сущие гроши. Книготорговец рискует услышать в свой адрес обвинения во всевозможных грехах, ибо он затребовал за эту «старую книженцию» больше изначально положенного гроша, его заклеймят настоящим злодеем за «откровенную спекуляцию», как было идеально подмечено Бернардом Блэком в сериале «Книжный магазин Блэка».

У меня есть пара покупателей, которые принадлежат к этой категории, но каким-то чудом они умудряются избегать характерных для представителей данного вида конфликтных ситуаций. Они глубоко женаты, так что, едва переступив порог магазина, они тут же разделяются и стараются не встречаться друг с другом на протяжении как минимум часа, пока оба увлеченно шарят по полкам. Но когда супруги подходят к прилавку, выясняется, что каждый из них откопал по меньшей мере пять разных книг, которые покоились там с 1970 года и никому в голову не приходило заменить на них ценники. Каждая из этих книг должна стоить фунтов двадцать, но по причине моей лени, а также потому, что в магазине насчитывается не меньше сотни тысяч разных изданий, на них до сих пор приклеены ценники «1 фунт». Понятия не имею, как им удается выловить именно эти книги, но делают они это с таким усердием (словно трюфельные свиньи), что я начинаю подумывать, не предложить ли им работу. Им обоим уже за шестьдесят. У мужа очень редкие усы вроде тех, что носил Джордж Оруэлл в те дни, когда некому было ему подсказать, что их стоит сбрить. А вот у жены усы гораздо пышнее – будь у меня при себе гребешок, я бы не удержался и перегнулся через прилавок, чтобы причесать их и смахнуть крошки, оставшиеся от вчерашнего завтрака, пока она неохотно открывает свой пыльный кошелек и роется в нем в поисках пары грошей, чтобы расплатиться за покупку. Они не торгуются, зная, что уже оказались в выигрыше, но все же я не испытываю особой радости, пробивая их покупки, ведь все мы знаем, что они сорвали неплохой куш.