Железный человек - Моё путешествие сквозь Рай и Ад вместе с Блэк Саббат - Тони Айомми Страница 12

Earth играли всего несколько недель, когда нам выпало открывать Jethro Tull, уже завоевавших широкую популярность. Мне казалось, что они по-настоящему хороши, то там точно что-то было неладно, так как прямо во время концерта их гитарист, Мик Абрахамс (Mick Abrahams), что-то заявил Йэну Андерсону (Ian Anderson). Фраза была вроде: “Я ухожу”, или: “Это мой последний вечер”. После выступления они спросили, не хочу ли я к ним присоединиться.

Я ответил: “Вот чёрт побери! И не знаю.”

И я не ответил. Я был в шоке от всего этого.

По пути домой я сказал остальным: “Я должен вам что-то рассказать. Меня попросили войти в состав Jethro Tull. И я не знаю, что ответить.”

Они меня очень поддержали и сказали “Ты должен попытаться.”

Tull связались со мной, и я ответил: “Ну, хорошо. Я попробую.”

Но не всё было так просто. Мне сказали: ”Тебе надо пройти прослушивание.”

Я заартачился, но они настояли: “Приезжай в Лондон. С тобой всё будет в порядке.”

Я поехал туда и вошёл в помещение, а там было много гитаристов из известных коллективов, я запаниковал... и снова вышел. Я был знаком с Джоном, одним их членов их команды, ещё со времён, когда он был с Ten Years After. Он догнал меня и сказал. “Слушай, не волнуйся, просто пойди, сядь в кафешке напротив, а я за тобой зайду, когда подойдёт очередь.”

“Ну, мне как-то не по себе.”

Но он не отставал: “Ты должен попытаться; они хотят сыграть с тобой.”

Так что он зашёл и забрал меня из кафе. Когда настал мой черёд, все уже разошлись. Мы начали с 12-тактового блюза, я дал соло. Мы ещё сыграли два или три джема, и мне сказали: “Эта работа твоя.”

Не успел я опомниться, как попал на репетиции Jethro Tull перед записью их нового альбома “Stand Up”. Песня “Living In The Past” из него потом попала на первое место в британском чарте. Я предложил пару риффов к “Nothing Is Easy”.

Из-за переезда в Лондон и из-за того, что пришлось покинуть Earth, я чувствовал себя не в своей тарелке, поэтому взял с собой Гизера в качестве моральной поддержки. Он сидел на репетициях где-то сзади в комнате, они не были против. Джон приютил нас в своей квартире и возил на репетиции. Начинались они утром ровно в девять часов. Я никогда не слышал о девяти утра в нашей группе, да и никто не слышал. В Earth нам бы плохо сделалось от чего-то подобного. А у Tull было: “Должен быть там, вовремя!”

В первый день мы добрались туда, может, минут на десять позже, и я услышал, как Андерсен орёт на Джона: ”В девять, я сказал!”

Я подумал, чёрт возьми, это чересчур серьёзно. Я ещё даже не включился, а напряжение уже ощущалось. Строго в двенадцать был ланч. Я присел за стол к Йэну. Остальные сидели за другим столом и шептали мне : “Нет!”

Я удивился, что это с ними?

А они: “Ты сидишь не с Йэном. Ты сидишь с нами.”

“Что вы имеете в виду?”

“Он любит сам сидеть. А мы сидим все вместе.”

Я задумался, чёрте-что творится, странный тут расклад. Я думал, тут группа!”

Тем вечером Йэн Андерсон взял меня посмотреть на Free в “Marquee”. Он представил меня всем как своего нового гитариста, и я решил, что всё идет превосходно. Я чувствовал себя поп-звездой. Из бирмингемской безызвестности превратиться в персону, к которой с интересом относятся люди в “Marquee” - звучало круто. Мы немного посмотрели на Free и ушли довольно рано. Следующим утром опять репетиция. В девять часов. И не опаздывай!

Но всё было не так гладко. Последней каплей стала встреча с менеджером. Он сказал: “Ты будешь получать 25 фунтов в неделю, и тебе очень повезло, что эта работа досталась тебе.”

После такого я решил: я хочу быть частью группы, в которой всё делается сообща, а не быть приглашённым в состав, где всё уже решено, и где я “счастливчик только от того, что я здесь”. Я вернулся в репетиционное помещение и подошёл к Йэну: “Можно тебя на два слова?”

Мы вышли, и я сказал: “Я себя чувствую неуютно от всего, что происходит?”

Он мне: “Что не так?”

“Я не доволен положением вещей. Мне не по себе от “счастья” быть в команде и от подобных вещей.”

Йэн был молодец, и я не могу его винить за всё происходящее; он был достаточно дружелюбен. Он начал: “Послушай, если ты уверен, что хочешь уйти...”

“Так и есть.”

“У нас сейчас напряжёнка, нам нужно участвовать в этом фильме, “Rolling Stones Rock And Roll Circus”, и у нас нет гитариста. Отработай с нами хотя бы там.”

Я себя ощущал ужасно от того, что ухожу от них, так что я согласился: “Да, я сделаю это.”

Вот так оно и случилось. Как только я вышел с той репетиции, я предложил Гизеру: “Давай снова соберём группу.”

Он спросил: “Ты уверен насчет выхода из Tull? Повремени и подумай.” Он уговаривал меня, но потом сказал: “Я рад, что ты не сделал этого.”

Я предложил: ”Давай сделаем всё более правильно. Будем делать, как они: репетировать по утрам, на самом деле, начнём с этого.”

Он согласился. Так что мы позвонили остальным из Лондона и составили план, как соберёмся снова вместе.

Мне ещё предстояло участие в “Rolling Stones Rock And Roll Circus”. Открытие состоялось в отеле “Dorchester”. Я там был в той же замшевой куртке. В ней я и в фильме появился. Вся аппаратура Стоунз была установлена в актовом зале. Там же были The Who, Taj Mahal и все занятые в фильме люди, но я не знал ни души и чувствовал себя лишним на банкете. Мариан Фейтфул (Marian Faithfull) должно быть поняла это; она подошла и сказала: “Всё будет в порядке. Я поболтаю тут с тобой.”

Так она и сделала. Она была классная.

Стоунз начали играть, но не прошло и минуты, как они остановились. Они принялись спорить и дошло до крупной ссоры. Весь зал притих. Брайан Джонс (Brian Jones) и Кит Ричардс (Keith Richards) кричали друг на друга: “У тебя, блядь, не строит, ты долбаный...”