Битвы, изменившие историю - Флетчер Прэтт Страница 12

Кроме того, Аспара полностью удовлетворяло такое положение дел, при котором он держал в руках все рычаги власти и практически ни за что не отвечал. Однако скоро Аспар понял, что задумка не так хороша, как он воображал. Новый император приступил к созданию личной гвардии телохранителей — экскубиторов из племени необычайно стойких горцев, жившего в Исаврии на юге Малой Азии, и начал проявлять признаки независимого мышления. Готы прекрасно умели вести военные действия на поле битвы, но очень плохо разбирались в столичной политике; когда события перешли в решающую стадию, голова Аспара скатилась с его плеч. С тех пор исавры обосновались во дворце в качестве противоготской силы.

Таков фон, на котором развивались упомянутые выше беспорядки, на него повлияли и религиозные противоречия. В V–VI веках византийцы обожали заниматься религиозной казуистикой, и всякий политический раскол (иногда личная ссора) порождали новую ересь, или кто-то объявлялся еретиком. На тот момент самым значительным из неортодоксальных вероучений было монофизитство. Нам не важны его религиозные догматы, тем более что дальнейший раскол внес в него такие изменения, что временами его невозможно было отличить от православия. Главное, на что нужно обратить внимание, — монофизитство по своей сути было политическим движением, принявшим религиозную форму, ибо в ту эпоху интеллектуальные противоречия в основном выражались через вопросы веры. Монофизиты хотя и считались еретиками, но не такими опасными, чтобы не разрешить им поселиться рядом с паствой апостолической церкви и приобщаться святым тайнам у того же священника. Монофизитство представляло собой националистическое сиро-египетское движение, не принимавшее растущей духовной власти римского епископа и противостоявшее даже власти императора Константинопольского, если тот не был монофизитом.

Таков был Анастасий, предпоследний император, царствовавший до описываемых волнений. Такова была партия «зеленых»; это тоже повлияло на обстановку. Но Анастасий умер, не оставив прямого наследника, и после его смерти в Византии начался специфический процесс выборов. Кандидатами были три племянника Анастасия — Пров, Помпей, Ипатий и Феокрит, ставленник великого казначея. За воротами слоновой кости, которые вели от дворца к ипподрому, совещались сенаторы и высшие иерархи церкви. На ипподроме собрались четыре группировки — доместики, экскубиторы и вооруженные отряды «синих» и «зеленых». По обе стороны от ворот выдвигались свои кандидатуры; и если кого-то выбирали на ипподроме, то его посылали к воротам, чтобы потребовать инсигнии — императорские знаки отличия. Но группировкам на ипподроме никак не удавалось прийти к общему мнению; экскубиторы, «синие» и доместики друг за другом называли претендентов на трон, но их встречало такое оглушительное улюлюканье, сопровождаемое разбиванием голов, что ворота оставались заперты.

Наконец они отворились, и в императорскую ложу вошел человек, уже облаченный в инсигнии. Это был Юстин, командир экскубиторов и один из руководителей партии «синих». Все, кроме «зеленых», встретили его приветственными криками, и выбор был сделан. То обстоятельство, что великий казначей вручил ему средства на поддержку Феокрита (эти средства, видимо, были употреблены с пользой, но не по назначению), не отменило результата выборов.

Юстин был старым солдатом, македонским крестьянином латинского происхождения, он не умел читать и без чужой помощи не мог даже написать собственное имя, но это ни о чем не говорит. Когда много лет назад Юстин прибыл в Константинополь в поисках богатства, он, не имея детей, привез с собой юного племянника Юстиниана и позаботился о том, чтобы мальчик получил образование, которое дядя упустил. Учение не прошло для мальчика даром; взрослея, Юстиниан проявлял удивительное внимание к мельчайшим деталям и способность увидеть всю картину в целом; кроме того, дар самообладания, приветливость и исключительную трудоспособность. Никто не видел его спящим; в любое время суток его можно было застать за писанием или беседой. Поскольку в обстановке, сложившейся к тому времени, ему неизбежно приходилось вести интриги, то можно сделать предположение, что он в большой степени приложил руку к избранию Юстина императором.

Это случилось в 518 году, когда Юстиниану было около тридцати шести лет; по существу, он сам правил империей, пока старый Юстин по трафарету подписывал официальные документы и, если была необходимость, появлялся на публике. Через девять лет, когда здоровье старика сильно пошатнулось, он сделал Юстиниана своим соправителем и спустя четыре месяца тихо скончался. Вопроса о наследнике не возникло.

Юстиниан вел политику, направленную против монофизитов. Он не прибегал к насилию, которое зачастую бывало аргументом в религиозных диспутах тех времен, но монофизитские монастыри постепенно закрывались, а вместо монофизитских епископов назначались другие. Юстиниан полностью примирился с римской церковью на таких условиях, которые не оставляли сомнений в его приверженности православию, а имя еретика Анастасия было стерто из императорских хроник. Но процесс шел исподволь, малозаметными шажками; монофизитская схизма слишком укоренилась на большей части Сирии, Палестины и Египта для решительных мер, которые могли бы спровоцировать гражданскую войну. К тому же его жена была монофизиткой.

II

В 526 году, за год до того, как Юстиниан официально стал императором, персы пошли войной на Византию. Их армии значительно превышали силы, которые мог выставить на восточных границах Рим, а протяженная пограничная линия была настолько не защищена, что в любой момент можно было ожидать жестокого набега. Командовать войсками в Персоармении Юстиниан послал двух молодых человек: дальнего родственника по имени Ситта и никому не известного командира из императорской гвардии Велизария.

Это назначение со всей очевидностью продемонстрировало феноменальное качество нового императора: его способность судить о людях. Велизарий происходил из фракийских крестьян, не имел ни влияния, ни большого боевого опыта, ни богатства; но он обладал выдающимся талантом. Чтобы упрочить свое положение, ему понадобилось принять участие в двух военных кампаниях; затем в грандиозном сражении при Дарасе он разбил войско персов в два раза больше собственного, и победу принесло ему не только умелое руководство, но и вдохновенная тактика. После этого он занялся реорганизацией армии.

К тому времени она ничем не походила на римскую армию, которая билась при Беневенте. Последний легион был уничтожен в Адрианополе за полтора века до того. Даже если Велизарий пожелал бы возродить пешие войска легионеров, он не мог не понимать, что на обучение солдат ему не хватит времени. Война продолжалась; полководцу нужны были солдаты, готовые вступить в бой на следующий день, а на подготовку сильной пехоты ушли бы годы. Больше того, после Адрианополя традиция была утеряна; пехотинцы византийской армии были немногим лучше маркитантов или ополченцев. Из них могли бы выйти добрые солдаты для обороны на неподвижных позициях и неплохие лучники, но неспособные противостоять уверенной кавалерийской атаке, да и за флангами приходилось приглядывать. Ударной силой византийской армии (как и всех остальных в то время) была конница, составленная из различных родов.

В нее входили, во-первых, федераты, набранные частично из варварских племен, частично из византийских граждан. Они составляли основную часть имперской регулярной армии (если не считать дворцовой стражи — экскубиторов); они отлично проявляли себя на поле боя, но их всегда не хватало; вербовка производилась под конкретную военную кампанию, поэтому состав армии постоянно менялся, не давая кадрам командиров возможность проявить себя и выдвинуться.