Аристократия в Европе 1815-1914 - Доминик Ливен Страница 12

Как бы ни было трудно оценить имущественное состояние аристократии, без этого, безусловно, обойтись никак нельзя. Более того, хотя статистические данные, приводимые в этой главе, могут не всегда быть абсолютно точными, они дают общую картину доходов аристократии, которая почти наверняка отражает истинное положение дел и позволяет осуществить немаловажное сравнение как между тремя странами, так и внутри них. Тем не менее бесценным дополнением к статистическим данным об имущественном состоянии аристократии служат некоторые весьма выразительные замечания, в особенности принадлежащие тем, кто имел возможность сравнивать жизнь и нравы ряда аристократических сообществ. По европейским меркам, в Англии аристократии и джентри принадлежал чрезвычайно высокий процент всех ее земель. В 1873 году, когда впервые была проведена регистрация земель, в Объединенном Королевстве насчитывалось более миллиона землевладельцев. Однако четыре пятых земельных наделов принадлежало менее 7000 владельцам. В отличие от Германии и России, английские землевладельцы до 1815 года обладали неограниченными правами на собственность. Другими словами, они были не обременены обычным крестьянским правом, которое будучи закреплено либо законом (Германия), либо существуя на практике (Россия), с освобождением крестьян от крепостной зависимости неминуемо привели к разделу земельных владений между помещиком и крепостным ^[33].

Вследствие того, что в девятнадцатом веке в Англии отсутствовали закрепленные законом крестьянские права, до 1815 года там практически не существовало крестьянства в привычном для континентальной Европы виде. В 1873 году самими землевладельцами обрабатывалась лишь десятая часть земель. Только в одном графстве, Мидлсексе, владельцам наделов площадью менее 100 акров принадлежало более 20 процентов земель, к тому же в муниципальном Мидлсексе среди этих землевладельцев гораздо чаще встречались жители Лондона, чем фермеры-крестьяне. Только в отдаленных северо-западных графствах Камберленде и Вестморленде и среди болот Кембриджшира и сливовых садов Вустершира мелкопоместное землевладение занимало более или менее значительное место.

Для сравнения отметим, что 363 землевладельца, каждому из которых принадлежало по 10000 акров, обладали четвертью всех земель Англии. В целом, эти крупные имения располагались недалеко от Лондона, в окрестностях которого цены на землю были чрезвычайно высоки. В девяти графствах аристократы, чьи имения насчитывали свыше 10000 акров, являлись владельцами тридцати, если не больше, процентов угодий (исключая невозделанные участки). Если не считать крошечное графство Ратленд, то во главе списка стоит Нортумберленд, где герцоги Перси владели обширными территориями. Уилтшир и Дорсет, расположенные в западной части Англии, также занимали одно из первых мест (36 процентов в каждом). Другие графства на севере центральной Англии, где аристократам принадлежали крупные поместья — Ноттингемшир, Чешир, Дербишир, Стаффордшир, Нортгемптоншир — большая часть земель которых, видимо, не случайно, считались прекрасными охотничьими угодьями.

После 363 земельных магнатов следует примерно 1000 землевладельцев — весьма крупных по меркам континентальной Европы, — которым в 1873 году принадлежало от 3000 до 10000 акров. Они были выходцами из верхних слоев графств, из семей, которые Джон Бейтман в своей знаменитой работе, посвященной изучению британского правящего класса, назвал «крупными джентри». В двенадцати графствах представителям этой категории принадлежало 20 и более процентов земли. Эти двенадцать графств находятся к Лондону ближе, чем девять аристократических, и только Нортамберленд числится в обоих списках. Что касается графств, в которых находились поместья наиболее крупных джентри, то это прежде всего Шропшир, Хантингдоншир, Херефордшир и Оксфордшир.

Однако между тем, где проживали и пользовались наибольшим влиянием такие семьи, и тем, где они владели наибольшими земельными угодьями, не обязательно прослеживалась прямая связь. Пытаясь определить наиболее аристократические графства Англии, Майкл Томпсон наряду с аристократическим землевладением (то есть, поместьями величиной более 10000 акров) учитывает также и распределение по стране так называемых «загородных домов». Хотя выбранные ориентиры весьма приблизительны, совершенно очевидно, что наиболее аристократической частью страны являлись центральные графства Англии (Мидленда). Среди шести «самых аристократических» графств из этого региона безусловно выпадает лишь Дорсет. Более того, хотя Томпсон подчеркивает, что может ручаться за точность этой картины лишь для начала 70-х, она, как он полагает, вряд ли претерпела большие изменения с 1790 до 1919 годов ^[34].

Г. Е. Мингей утверждает, что в 1790 году, около 400 землевладельцев получали достаточно высокий доход чтобы содержать большой загородный дом, проводить весь светский сезон в Лондоне и придерживаться аристократического образа жизни. Для этого требовалось, как минимум, 5—6000 фунтов стерлингов в год, хотя, чтобы жить на таком уровне не напрягаясь, необходимо было 10000 фунтов, каковым и был средний доход этих 400 собственников. Первенство среди аристократии держали герцоги Бедфорда, Бриджуотера, Девоншира и Нортамберленда, маркиз Рокингемский и графы Эргемонт и Шелберн. За этими магнатами следовали 700–800 родов состоятельных джентри, преимущественно баронетов с доходом в 3—4000 фунтов; эсквайры, получавшие от 1000 до 3000 фунтов в год, которых насчитывалось приблизительно от трех до четырех тысяч; и примерно 10000— 20000 джентльменов, живущих на доход от 300 до 1000 фунтов стерлингов в год.

К 1790 году доход землевладельцев, по данным Мингея, постепенно увеличился на 40–50 процентов по сравнению с серединой восемнадцатого века. С конца 1780-х до конца 1820-х годов доход с арендованных земель удвоился, причем наибольший его прирост выпал на военные годы. К 1819 году доходы герцогов Нортамберлендских и Бридуотерских, маркиза Стаффорда и графа Гросвенора составляли более 100000 фунтов в год. Не удивительно, что это были годы, когда козыряние своим богатством и непомерные траты стали массовым явлением среди английской аристократии. Когда, например, в 1799 г. герцог Ратленд достиг совершеннолетия, расходы на празднества и подарки составили около 10000 фунтов — суммы, существенно превосходившей годовой доход многих аристократов, которых в других регионах Европы считали весьма состоятельными.

В 1790 г. — пишет Мингей — «крупные лендлорды были, несомненно, самой богатой группой в стране». В середине восемнадцатого века, чтобы купить большой загородный дом и 10000 акров земли, требовалось 100000 фунтов капиталовложений, сумма, практически доступная только аристократу. В этом, как указывает Джон Кэннон ^[35], заключается одно из объяснений, почему возможность попасть в ряды высшей английской аристократии, как и покинуть их, в восемнадцатом веке была весьма ограничена.