Стальной век. Социальная история советского общества - Вадим Дамье Страница 12

Махно Н.И. Указ. соч. С. 58–60.

В конце января 1918 г. была образована правительственная Чрезвычайная комиссия по продовольствию и транспорту во главе с Львом Троцким. А 26 марта 1918 г. Совнарком одобрил декрет об официальном введении централизованного товарообмена: индивидуальный обмен и закупка хлеба отдельными организациями запрещались.

Но государственные организации с их бюрократизмом с задачей организации обмена и снабжения городов не справлялись. В такой обстановке городское население само решало продовольственный вопрос, нередко прибегая к бунтарским методам, отбирая продукты, разбирая склады и нападая на представителей властей. В ходе голодных бунтов и столкновений с государственными органами в декабре 1917 г. — июне 1918 г. в Коломне, Белгороде, Солигаличе, Рыбинске, Колпино, Иваново-Вознесенске, Павловом Посаде, Кинешме, Шуе и других городах были убиты и ранены десятки жителей, красногвардейцев, солдат, погибли председатели коломенского и солигаличского Советов и белгородский продкомиссар, сожжено здание павлопосадского Совета.

Власти винили в нехватке продовольствия деревню. «Крестьянин получает землю при условии ее хорошей обработки», — подчеркивал Ленин на заседании Совнаркома 4 марта 1918 г.⁵⁶ В конце февраля он даже безуспешно пытался добиться принятия правительством постановления об обязательной сдаче хлеба крестьянами под угрозой расстрела.

Считая единственным средством спасения от хаоса централизацию, большевистская власть исподволь готовилась к наступлению на «народную вольницу». Она все чаще распускала Советы, в которых правящая партия оказывалась в меньшинстве, и оказывала давление на трудящихся с тем, чтобы перевыборы принесли угодные «верхам» результаты. В феврале-марте 1918 г. государственная администрация приступила к разоружению населения и леворадикальных частей в Москве и Петрограде. Постепенно расформировывались отряды Красной гвардии; в январе был принят декрет о создании новой государственной армии — Красной армии. 4 марта 1918 г. был распущен находившийся под влиянием анархистов Центральный комитет Балтийского флота (Центробалт).

Контрнаступление возрождавшегося государства на взбунтовавшееся против него общество облегчалось раздробленностью и неорганизованностью социально-революционных тенденций и инициатив в самом обществе. Социальная и либертарная революция в России могла победить лишь как соединение и синтез двух революций: пролетарской в городе и общинной в деревне. Но на пути их слияния, как оказалось, стояли огромные препятствия как идейного, так и организационного и тактического характера.

В России к моменту начала революции в 1917 г. не успели возникнуть и оформиться массовые организации трудящихся, действительно незави-

симые от политических партии и пришедшие к выводу о возможности обойтись без посредничества государства. Здесь не существовало ничего похожего на многосоттысячные революционные анархо-синдикалистские профсоюзы в Испании. Рабочие могли требовать самоуправления на своем предприятии, но не имели организации для самостоятельной координации производства и обмена с другими заводами, шахтами или крестьянскими хозяйствами, да и не очень хорошо понимали, как можно наладить такую систему безгосударственного «планирования снизу». Представитель немецкого Свободного рабочего союза А.Сухи, посетивший Россию в 1920 г., свидетельствовал: рабочие брали предприятия в свои руки, но не знали, как организовать производство и распределение продуктов на новых началах, у них не было для этого соответствующих инструментов (например, массовых потребительских союзов или синдикалистских профсоюзов). Крестьяне в большей мере придерживались местной ориентации: общинная традиция исходила из сочетания самоуправления «мира» и государственного регулирования отношений между общинами. Попытки наладить прямой продуктообмен снизу между городом и деревней при всем желании не вышли из стадии первых экспериментов; к тому же они строжайшим образом пресекались властями.

Российские трудящиеся накопили в дореволюционный период богатый опыт борьбы с государством, помещиками и предпринимателями. Но их сопротивление носило преимущественно локальный, местный характер; как только оно выходило за эти частичные рамки, как тут же оказывалось под контролем или влиянием той или иной политической партии, которая подчиняла их усилия своей стратегии завоевания власти и изменения общества «сверху». Рабочие и крестьяне знали, чего они не хотят, но очень смутно представляли себе контуры свободного общества, где их стремления к самоуправлению были бы реализованы в виде всеобщей «модели». В большинстве своем они предпочитали, чтобы «власть» как можно меньше вмешивалась в их жизнь (особенно это относилось к крестьянам), но, в то же самое время, не понимали идей о безгосударственном, безвластническом социальном устройстве. Не обладая ни системной «идеей-силой», альтернативной по отношению к модели индустриально-капиталистической модернизации, ни соответствующими разветвленными и скоординированными механизмами для ее реализации, трудящиеся зачастую проявляли готовность мириться с такой властью, которая, как им представлялось, не станет посягать на их завоевания. Они готовы были принять «меньшее зло».

Подлинного соединения рабочей и сельской общинной революций не произошло. Эта слабость рабоче-крестьянских движений позволяла большевикам осуществить свои нейтралистские замыслы.

⁵⁷ См.: Souchy A. Wie lebt der Arbeiter und Bauer in Rupland und in der Ukraine? Berlin, 1920. S.43–44.