Нефертити. Повелительница Двух Земель - Эвелин Уэллс Страница 12

Ай прошел и курс геометрии. Писец был обязан знать и египетские формулы, включавшие вычисление квадратного корня, формулы треугольника, цилиндра, пирамиды, и быть способным рассчитать площадь круга с диаметром, равным восьми девятым от заданного. От геометрических задач пытливый ум Ая мог перейти к изучению архитектуры.

Он был обязан изучить астрономию, которая была одной из самых почитаемых в Египте наук. Вопреки распространенному мнению, астрология не была известна древним египтянам. Предсказание будущего производилось не по звездам, а на основании изучения дней, сновидений и других явлений, например, таких, как предзнаменования, которые могли быть хорошими и плохими. Но интерес к небесам был основан на чистой науке. Наши знания о египетской истории основаны на датах, которые люди определяли по звездам. Солнечный календарь, разделенный на 365 дней и изобретенный египетскими астрономами в 4241 году до н. э., был назван их величайшим научным достижением. Он не был точным, однако хорошо служил египтянам и, введенный в Риме Юлием Цезарем, стал предшественником современного календаря.

Помимо прочего, Ай должен был помнить нескончаемый список богов, разбираться в сложной религии Египта, бесконечных ритуалах, молитвах и гимнах. Ему приходилось копировать священные писания, написанные сотни лет назад.

Годы учения и молитв были хорошо вознаграждены, поскольку ко времени детства Эхнатона и Нефертити Ай, сын Хапу, был уже важным сановником, исполнявшим наряду с другими важными обязанностями должность главного писца царя Аменхотепа.

В любое время дня и ночи Ая могли призвать пред богоподобные очи царя. Теперь он ходил с достоинством, ничего не держа в руках, его письменные принадлежности и палетку нес шедший позади раб. Он садился перед царем и, скрестив ноги и удерживая табличку на коленях, начинал справа налево выводить иероглифы, записывая глубокие мысли, изреченные царем. В свою очередь, он мог задавать вопросы, предполагать и даже советовать. Он отвечал за архив, где регистрировал и хранил царскую корреспонденцию. Он знал все дворцовые секреты. Ни один человек нецарской крови не находился так близко к трону.

На скульптурном изображении Ая приведены его собственные слова, объясняющие его приближение к власти. Это откровенная исповедь оппортуниста и дипломата. Но прежде чем его непреклонное стремление продвигаться вверх стало очевидным, он успел надо всеми взять верх.

И всегда, когда бы мы с ним ни встречались, он проталкивал перед собой веселое, восхитительное маленькое создание, чьи способности он первым заметил и чей успех был его собственным успехом.

Сам Ай объяснял свой успех «исключительным знанием» иероглифов и священных писаний.

«Я был посвящен в тайны священной книги, – гласит текст. – Я созерцал духовную сущность Тота и был сведущ в его таинствах. Я раскрыл все его хитрости. Он (царь Аменхотеп) спрашивал моего совета по поводу происшествий, с ним случавшихся».

Ай не был удовлетворен положением главного царского писца и доверенного лица царя. Его планы относительно себя самого и Египта простирались далеко за пределы понятий того времени.

Теперь, после рождения Эхнатона и Нефертити, Ай нашел наконец свой путь. Он был жрецом Амона, возглавлявшим процессии на религиозных праздниках. Он был придворным, имевшим право держать свой собственный золотой жезл в присутствии царя. Участвуя в царских процессиях, он нес царское опахало из страусовых перьев «справа от царя». По сути, он был государственным секретарем в правительстве Аменхотепа, на него были возложены все военные и государственные дела. Порой, в качестве посла, он выполнял таинственные миссии в отдаленных местах – «даже таких далеких, как Вавилония».

От Аменхотепа Ай получил высокий военный чин главного управляющего царскими лошадьми, что сделало его главой царской кавалерии, впечатляющего шествия колесниц, лошадей и людей. Он также был главнокомандующим всех царских армий. Кроме того, он был главным офицером, следившим за исполнением воинской повинности.

Воинская повинность была новым явлением в Египте и могла быть введена самим Аем, так как ранее восемнадцатой династии о ней не упоминается. Теперь же фиванцы могли нередко видеть ходивших по домам солдат, искавших юношей призывного возраста, которых размахивающий боевым топором офицер быстро уводил по улице, чтобы обучить военному искусству. И делалось это по приказу Ая.

«Я собрал молодых людей», – провозглашает он со стен своей гробницы.

Военные обязанности были возложены на него вскоре после рождения Эхнатона. По поводу единственной военной вылазки царя Аменхотепа в Нубию он хвастался: «Я осыпал крестьян той добычей, которую его величество взял на поле боя».

Теперь Эхнатону и Нефертити было двенадцать и одиннадцать, и они должны были испытывать гордость от военных спектаклей, поставленных Аем. Спектакли происходили на равнине за пределами города, их основной задачей было продемонстрировать мощь египетской армии. Ослепительной центральной фигурой этого масштабного представления, которое разворачивалось на площади в несколько миль, был добрый и знакомый облик отца мальчика, величественный и устрашающий в сверкающих военных доспехах. В своей золотой колеснице, возможно, в блестящей кольчуге царь Аменхотеп несся на врага. Плечом к плечу с царем на колесницах из электрона (смеси золота и серебра) мчались офицеры его отборных войск, отлично подготовленных к битве.

Эти батальоны на колесницах, представлявшие собой механизированные военные соединения тех времен, были организованы Аем. Колесницы, изобретенные шумерами около 3000 года до н. э., начали использоваться в Египте приблизительно за четыреста лет до описываемых событий. Теперь египетские колесницы стали самыми известными в мире, ими пользовались в повседневной жизни и на спортивных состязаниях, в мирных целях и на войне.

Самой прекрасной после царской по положению и пышности была колесница Ая, руководившего не только царскими армиями, но и судьбой Нефертити. Размещенные вокруг военачальников в грозном боевом порядке, хорошо организованные силы многих дивизий гарантировали Египту мир. Тысячи пеших солдат были обучены маршировать в ногу. Часть из них составляли войска негров из Нубии. Все они были умелыми воинами. Некоторые несли пики, боевые топоры и рогатки, но большинство составляли лучники, обученные, волна за волной, стрелять в долинах во время наступления. Все они носили юбки и парики, но ходили босиком; раскрашенные щиты имелись лишь у метателей копий.

Оружие изготовлялось из бронзы и меди. Царь мог носить на поясе железный кинжал. Железо было открыто недавно и ценилось значительно дороже золота.

Во время этих демонстраций солдаты, которых тренировали на скорость, должны были перестроиться, растянуться в шеренгу, устремиться на врага и отрубать руки упавших противников, которые в Фивах можно было обменять на золото. Не менее впечатляющим было появление на поле боя натягивающих поводки поджарых собак в широких ошейниках и львов, привезенных из Африки и Месопотамии, обученных в ходе битвы следовать за своим царем. Львов удерживали сильные слуги.