Великий князь Андрей Боголюбский - Глеб Елисеев Страница 12

Оставив южные проблемы брату Глебу, князь Андрей Юрьевич Боголюбский предпочел заниматься делами более ему интересными и насущными.

Делами северными.

Как уже отмечалось, богатые новгородские земли, по общей территории чуть ли не равные всей остальной Киевской Руси, давно представали в качестве желанной цели для суздальских князей. А не надо забывать, что в то время Господин Великий Новгород – это и Псков, и Вологда, и земли вокруг будущего Архангельска, и даже Волок Ламский, находящийся всего-то в 130 километрах от Москвы. (Впрочем, последний укрепленный пункт князь Андрей отобрал у северных соседей еще в 1159 году. Но новгородцы себе его еще вернут…)

И основной проблемой во взаимоотношениях Суздальщины и Новгородчины было то, что князем в великой северной республике сидел сын главного врага братьев Юрьевичей – Роман Мстиславич.

Прославление иконы Владимирской Богоматери после победы над Волжской Болгарией. Миниатюра Радзивиловской летописи

По старой привычке князь Андрей Юрьевич большой войны быстро старался не затевать – у новгородцев потихоньку отбирали земли неважные и почти бесхозные – то часть территорий по Северной Двине (после похода 1167 года), то поселения вокруг Лаче-озера, у реки Онеги.

Война с Новгородом с 1168 года фактически не прекращалась, просто шла достаточно вяло. Впрочем, бывали и обострения.

В 1169 году и новгородцы, и суздальцы отправили по отряду собирать дань с земель по Двине. Отряды случайно вошли друг с другом в соприкосновение, в итоге закончившееся жесткой битвой. (Судя по всему, новгородцы, наткнувшись на суздальцев, поспешили напасть на ничего не ожидавшего противника.) Войска князя Андрея, которых якобы насчитывалось 7 тысяч, потерпели сокрушительное поражение от всего четырехсот новгородских ратников. Воины Господина Великого Новгорода потеряли пятнадцать человек, жители Владимиро-Суздальского княжества – около 800.

Однако в итоге более слабым, хотя и более удачливым новгородцам пришлось отступить. Суздальцы собрали желанную дань и ушли домой. Тогда в двинские земли вернулись новгородские отряды и еще раз собрали дань – уже для республики.

За войны и междоусобицы князей и княжеств в очередной раз пришлось расплачиваться простым людям.

Схватка на Двине, возможно, повлияла на решение князя Андрея ускорить войну с Новгородом, но вряд ли непосредственно спровоцировала ее. К таким действиям суздальский князь готовился долго, да и сколоченная им коалиция вряд ли могла быть собрана быстро. Речь шла о заранее продуманном военном решении, где были учтены даже права изгнанного из Новгорода князя Святослава Ростиславича, которого должны были вернуть на законное княжение.

В поход князь Андрей не выступил, видимо, уверившись в полководческих талантах своего сына Мстислава и его советника Бориса Жирославича. (А может быть, окончательно укрепившись в правильности нового стиля ведения войны – главнокомандующий руководит общей стратегией и принимает политические решения, а полководцы выполняют конкретную задачу. И, кстати, новгородская война подтвердила мудрость князя Андрея Юрьевича. Подобный «удаленный» подход оказался выигрышным даже при самом неприятном обороте событий.)

Вновь среди союзников суздальцев можно увидеть отряды рязанские и муромские; вновь вошли в коалицию смоленский князь Роман Ростиславич и торопецкий – Мстислав Ростиславич. Принял участие в походе на север и полоцкий князь Всеслав Василькович.

Однако одно, случившееся уже в самом начале войны, событие не предвещало ничего хорошего мероприятию князя Андрея – едва войска только двинулись в поход, умер бывший новгородский князь Святослав Ростиславич. Формальный повод для войны («восстановление законного правителя на троне») исчез, и одновременно рухнула надежда опереться на сочувствующих бывшему князю новгородцев. (А такие в городе, без сомнения, еще оставались.)

В феврале 1170 года огромная армия суздальцев и их союзников двинулась по Новгородчине. Вели себя воины из коалиции жестоко, как в завоевываемой и порабощаемой, совершенно чужой им стране. Летописец позднее отмечал: «И придя в землю их, много зла сотворили, села все взяли и пожгли, и людей по селам посекли, и жен и детей, имущество и скот захватили».

22 февраля войска князя Андрея Боголюбского подошли к стенам Новгорода и осадили столицу северной республики. И, видимо, тогда же в войске начался странный мор, сыгравший решающую роль в ходе северной войны владимиро-суздальского князя. Заболели и люди, и лошади. Однако, посовещавшись, командиры объединенной рати все же решили штурмовать укрепленный град северян.

25 февраля 1170 года осаждающие пошли на решительный штурм крепости, но нарвались на жесточайшее сопротивление новгородцев. В битве больше остальных отличился торопецкий князь Мстислав Ростиславич – он сумел даже ворваться в городские ворота. Летописец отмечал: «Мстислав же въехал в ворота и, поразив мужей несколько, возвратился опять к своим».

И все же к исходу дня битва была проиграна. Ослабевшие от болезни суздальцы дрогнули и побежали, за ними бросились их союзники. Многие погибли, многие оказались в плену, причем в таком количестве, что летописец отмечал: «И покупали суздальцев по две ногаты (самая мелкая денежная единица того времени. – Г. Е.)».

Битва за Новгород обернулась тяжелейшим поражением в военной судьбе князя Андрея, его союзников и его сыновей.