Смерть Запада - Патрик Бьюкенен Страница 12

Мальтус, как показало время, ошибался относительно производства пищи ничуть не менее, нежели Эрлих — относительно мировых ресурсов, которые, по его мнению, стремительно иссякают. Сегодня шесть миллиардов человек, составляющих население земного шара, живут куда лучше, чем три миллиарда в 1960 году, два миллиарда в 1927 году или миллиард в 1830 году. Причинами голода и несчастий служат некомпетентность политиков и криминальная обстановка, безумные идеи и бредовые идеологии, а никак не прирост населения Земли.

Опубликованная клубом «Сьерра», книга Эрлиха быстро стала настольной во многих высших учебных заведениях. В 1977 году бывший министр обороны и президент Всемирного банка Роберт Макнамара пытался подыграть Эрлиху. «Продолжающийся прирост населения, — говорил он, — неизбежно приведет к нищете, голоду, нервным срывам и конфликтам, которые поставят под угрозу социальную, экономическую и политическую стабильность»23.

В 1978 году комиссия Конгресса США по проблемам населения объявила, что «важнейшая биологическая система, от которой зависит само существование человечества, подвергается опасности вследствие быстрого роста населения планеты… и отмечаемой в некоторых случаях потери производительности»24. Как пишет Жаклин Касун, автор книги «Война против населения», примерно в те же сроки Смитсоновский институт подготовил «передвижную детскую выставку под названием «Население: это наши проблемы»; на этой выставке, в частности, имелось изображение дохлой крысы на тарелке, которое символизировало пищевые ресурсы грядущего»25.

В результате этой пропагандистской кампании, организованной американской научной и политической элитой, общественное мнение стало склоняться к поддержке идее контроля за рождаемостью. Впрочем, близко к сердцу теорию Эрлиха приняли только представители зажиточного и среднего классов развитого мира, третий же мир, который, собственно, и был целью кампании, практически проигнорировал эти рассуждения. Итог налицо: падение рождаемости в странах «общества изобилия» и бум рождаемости по всему третьему миру.

Г. Феминизм

Выступать в поддержку абортов сегодня — почти непременная характеристика «современной женщины». Для многих феминисток словосочетание «освобождение женщины» означает отказ от традиционной и, по их мнению, стесняющей роли жены, матери и хозяйки дома. Однако среди основательниц феминистского движения были и те, кто придерживался иного мнения. Обозреватель «Нью Оксфорд Ревью» католик Джозеф Коллисон заметил по поводу решения Верховного суда по делу «Роу против Уэйда»:

«Ранние феминистки горячо выступали против абортов. Элизабет Гэди Стэнтон, организатор первого собрания феминисток в 1848 году, называла аборт «преступным и богопротивным деянием». А Сьюзен Б. Энтони, поборница права женщин голосовать, писала, что «не важно, какова была причина, но женщина, совершившая сие, есть преступница. Это постыдное деяние отяготит ее совесть и будет обременять ее даже на смертном одре». Именно феминистки девятнадцатого столетия выступили инициаторами законов, которые объявили аборт преступлением»26.

Коллисон прибавляет, что в первых изданиях «Женской тайны», основной работы Бетти Фридан, об абортах вообще не упоминалось. В обиход эта тема вошла только в 1960-х годах.

Перед Второй Мировой войной, когда Маргарет Санджер, основательница общества «Планирование семьи», написала, что «в большой семье наиболее милосердным поступком по отношению к младенцу будет его убийство», ее слова восприняли как призыв радикального социалиста, не имеющий отношения к действительности27. Однако со временем знамя Санджер подхватили нынешние феминистки, которых в 1960-х и 1970-х годах уже никак нельзя было причислить к маргиналам. Сегодня о браке как о бремени воинствующие феминистки рассуждают на всех углах.

Брак, пишет Андреа Дворкин, автор книги «Порнография: мужчины овладевают женщинами», есть «институт, возникший из практики насилия. Поначалу насилие имело форму похищения, а затем превратилось в брак через пленение. Брак означает, что похищение и пленение растягиваются во времени, что речь идет не просто об использовании женщины, но об овладении ею»28. Чистой воды Маркс. Далее мы приходим к логическому заключению. «Семья в привычном понимании этого слова должна быть уничтожена, — говорит феминистка Линда Гордон. — Семьи поддерживают угнетение, разделяя людей на малые изолированные группы, которые не в силах объединиться и отстаивать общие интересы»29.

В 1970 году Робин Морган, «бабушка» любимого дитяти Глории Стайнем, журнала «Мс.», назвала брак «подобием рабовладения. Мы не сможем устранить неравенство между мужчиной и женщиной, пока не разрушим брак». В тот же год мисс Морган выпустила под своей редакцией сборник «Женщины — сестры», где была, в частности, опубликована статья Валери Соланис, президента Общества по отваживанию мужчин: «Сегодня технически возможно зачатие без помощи самцов… так же, как возможно рожать только самок. Мы должны незамедлительно приступить к делу. Самец — это ошибка природы, биологический фокус. Самец превращает этот мир в кучу дерьма»31. По этим словам ясно, сколь суровая дама эта мисс Соланис; она подтвердила серьезность своих намерений попыткой застрелить Энди Уорхола.

В конце 1973 года Нэнси Леманн и Хелен Саллингер опубликовали новый манифест феминистского движения под названием «Декларация феминизма». Этот текст широко распространялся и получил немало хвалебных отзывов.

«Брак, — говорится в этом манифесте, — был придуман мужчинами и на благо мужчин; он представляет собой санкционированный законом метод управления женщинами… Мы должны уничтожить его. Гибель института брака есть необходимое условие освобождения женщины. Поэтому мы побуждаем женщин расставаться с мужьями и не завязывать с мужчинами персональных отношений… Всю историю следует переписать под углом угнетения женщин. Мы должны вернуться к древним женским религиями наподобие ведовства»32.

* * *

Среди феминисток понятие рабского подчинения равнозначно обвинению в проституции. «Домохозяйка — беззаконная профессия, — писала Вивиан Горник, профессор университета Пена, в 1960 году. — Выбор участи служанки, находящейся под опекой и мечтающей влиться в чужую семью, — это выбор, которого не должна делать никакая женщина. В этом и состоит задача феминизма»33.

«Я не могу спариваться в неволе», — безапелляционно заявила Глория Стайнем в интервью журналу «Ньюсуик» в 1984 году34. В 1991 году обозреватель «Уолл-стрит Джорнел» Кристина Соммерс процитировала юриста Кэтрин Маккиннон, которая сказала: «Для феминизма не существует разницы между проституцией, браком и сексуальными домогательствами»35.

С точки зрения воинствующей феминистки брак — это форма проституции, а семья есть отживший свое общественный институт (в лучшем случае), если не тюрьма или каторга. Десять лет назад романистка Тони Моррисон сказала в интервью журналу «Тайм»: «Отдельная семья — парадигма, которая не работает»36. В 1994 году газета «Чикаго Трибьюн» процитировала Джудит Стейси: «Убежденность семейных пар в собственном превосходстве — пожалуй, самый глубоко укоренившийся предрассудок западного общества»37. В журнале «Джуиш Уорлд Ревью» за февраль 2000 года Шейла Кронин в статье «Сейчас: в защиту женского достоинства» высказалась следующим образом: «Поскольку брак для женщины есть форма рабства, очевидно, что женское движение должно сосредоточиться на нападках на этот институт. Свободу для женщин не завоевать, пока существует брак»38.