СМЕРШ. Битвы под грифом секретно - Александр Север Страница 12

К тому же в первый день войны выяснилось, что Наркомат связи, который должен был представить цели (линии, каналы) для организации правительственной связи территориальным управлениям НКВД (последние обслуживали ВЧ-станции, используемые для организации связи руководства страны, Генштаба с командованием фронтов и армий), не смог этого сделать [54].

В результате к вечеру 22 июня 1941 года Генштаб не смог получить от штабов фронтов, армий и ВВС точных данных о местонахождении войск РККА и Вермахта [55]. А штаб Западного фронта 24 июня не сумел установить связь с двумя (3‑я и 10‑я) из трех своих армий [56]. Что тогда говорить об участке штаб армии — штаб дивизии.

Если происходящее в системе организации связи можно частично списать на активную деятельность противника и довоенные просчеты руководства Наркомата связи и командования Красной Армии, то происходящее на железных дорогах в первые месяцы войны иначе как преступной халатностью отдельных руководителей объяснить нельзя.

В тридцатые годы прошлого века система железнодорожного транспорта фактически была полувоенной организацией. Ведь именно по стальным магистралям планировалось перебрасывать войска из одного региона страны в другой. А также организовывать их снабжение, эвакуацию раненых и т. п. Поэтому охране железнодорожных сооружений (мосты, туннели, водокачки и т. п.) уделялось повышенное внимание.

Достаточно указать, что численность внутренних войск НКВД 63,7 тысячи человек, что почти в два раза превышало численность конвойных войск НКВД — 38,3 тысячи человек (до 1956 года места лишения свободы, за исключением тюрем, охраняла военизированная охрана, комплектовавшаяся не военнослужащими, а лицами по найму).

Накануне Великой Отечественной войны в состав войск НКВД по охране железнодорожных сооружений входило более пятидесяти бронепоездов — больше, чем у Красной Армии! [57]Так, к октябрю 1939 года войска НКВД имели на вооружении 36 мотоброневагонов, 12 бронеплощадок и 16 бронепоездов [58]. А по состоянию на 22 июня 1941 года, кроме 53 армейских бронепоездов, СССР имел и солидные бронесилы НКВД: 25 бронепаровоза, 32 артиллерийские бронеплощадки, 36 современных моторных броневагонов. Как правило, бронепоезд (либо подразделение мотоброневагонов) входил в состав сформированных в конце тридцатых годов прошлого века дивизий НКВД по охране железнодорожных сооружений. Каждому «железнодорожному» полку «полагалось» по одному бронепоезду, который служил мощным резервом для усиления полковых гарнизонов (в составе от отделения до роты), охранявших мосты, узловые станции и другие важные объекты вдоль магистралей [59 — Коваленко С. Наш бронепоезд // Киевский телеграфъ, 2005 год, 6–12 мая, № 18.]. Предполагалось, что «крепости на колесах» сумеют оперативно уничтожить вражеский десант или подразделение диверсантов [60 — Софронов И. Стальная крепость на колесах // Гудок, 2006 год, 1 декабря.].

Понятно, что руководство страны уделяло повышенное внимание охране стальных магистралей не просто так, а для того, чтобы обеспечить в случае военных действий надежную и безотказную систему коммуникаций между прифронтовой зоной и тылом. К сожалению, военачальники, отвечающие за эффективное использование этой системы, не справились со своей задачей.

По данным военных контрразведчиков, в начале июля 1941 года Управление военных сообщений (УПВОСО) Генерального штаба не знало, где какие эшелоны с военной техникой, боеприпасами и личным составом находятся! И виноваты в этом не диверсанты противника или нарушенная система связи (на железной дороге функционировала своя ведомственная, которая не зависела от Наркомата связи), а обычная неорганизованность и преступная халатность отдельных исполнителей! А без данных о местонахождении отдельных эшелонов сложно планировать любые военные операции. Учитывая то, что в Генеральном штабе не знали, где находятся отдельные войсковые части и соединения, уже вступившие в бой с противником.

Процитируем донесение заместителя начальника 3‑го Управления НКО СССР Федора Яковлевича Тутушкина руководству страны о недостатках в организации железнодорожных перевозок. Документ датирован 6 июля 1941 года.

«Перевозка войск, вооружения, боеприпасов и других воинских грузов на фронт на ряде железнодорожных дорог систематически срывается.

Сроки погрузки по Московскому и Орловскому округам сорваны на два дня.

Срыв своевременной перевозки воинских грузов происходит из-за плохого руководства со стороны нач. УПВОСО генерал-лейтенанта технических войск Трубецкого и плохой работы НКПС.

В УПВОСО до 1 июля с.г. не велась сводка учета перевозок войск. С 1 июля она выпускается, но с опозданием от 7 до 24 часов, причем в сводке указывается только дорога, по которой идут эшелоны, а станции, где они находятся, не указываются.

Это привело к тому, что УПВОСО не знает, где находятся эшелоны, и местонахождение ряда эшелонов УПВОСО не известно.

235‑я с.д. (стрелковая дивизия. — Прим. авт.) по 4 июля с.г. погрузила 26 эшелонов, из них: выгружено — 2, передано на ст. Псков — 11, находилось в районе Бологое — 3, а где еще 10 эшелонов, УПВОСО не знает.

148‑я с.д., начавшая погрузку 27 июня, к 4 июля с.г. выгрузила только два эшелона.

На десятки транспортов нет данных об их месте нахождения с 30 июня 1941 г.

Имеют место случаи направления эшелонов не по назначению.

Эшелон со штабом 19‑й армии и управлением 25‑го ск (стрелкового корпуса. — Прим. авт.) вместо следования на ст. Рудня через Конотоп был направлен на ст. Гомель.

Виновники этого остались ненаказанными.

26 июня с.г. с Кировского (г. Ленинград) завода были направлены на ст. Орша два эшелона танков № 7/3016 и 7/3017. Эти эшелоны несколько дней перегонялись в треугольнике Витебск — Орша — Смоленск и не разгружались. 30 июня эшелон № 7/3016 был в Смоленске, а эшелон № 7/3017 — в г. Витебске. Где эти транспорты находятся в настоящее время, АБТУ (автобронетанковое управление. — Прим. авт.) сведений не имеет.

Из г. Харькова с завода № 183 был направлен 27 июня эшелон № 11/3107, перевозивший 10 танков в г. Орел. Вместо г. Орла эшелон попал в г. Конотоп. После указаний о направлении эшелона в г. Орел он попал в Бахмач. В итоге с опозданием на 3 суток эшелон прибыл в Вязьму, где и был присоединен к танковому эшелону.