Коминтерн и мировая революция. 1919-1943 - Кермит Маккензи Страница 12

Авторство программы не может быть установлено с абсолютной точностью. Однако существует достаточное количество косвенных улик, укрепляющих нас во мнении, что Бухарин – самый выдающийся теоретик среди членов программной комиссии, избранной на VI конгрессе, – вероятно, и был ее главным создателем. Как уже было сказано выше, с самого основания Третьего интернационала Бухарин непосредственно занимался разработкой фундаментальной теоретической базы Коминтерна. Сам Бухарин никогда публично не заявлял о своем авторстве программы 1928 года. Однако представляется бесспорным его непосредственное участие в ее составлении. Бывшие коммунисты вообще сходились во мнении, что Бухарин был главным автором программы121. С этим были согласны многие лица, не являвшиеся коммунистами. Бухарин назван главным автором программы Александром Шифриным в его комментарии по вопросам программы в немецком социалистическом периодическом издании «Ди гезельшафт»122, сербский автор, Бранко Лазич, также приписывает Бухарину разработку «окончательной» версии программы Коминтерна123.

Трудно точно оценить роль Сталина и важность его участия в создании программы. Возникает два вопроса: 1) Какой вклад внес Сталин в создание программы? 2) Независимо от того, внес он свой вклад или нет, как много из окончательной версии программы Сталин принял или отверг в 1928 году и в последующие годы после изгнания Бухарина с его поста секретаря ИККИ?

На первый вопрос нельзя дать какой-либо категорический ответ из-за отсутствия опубликованных отчетов работы программной комиссии, избранной на V и VI Всемирных конгрессах, или мемуаров или личных воспоминаний кого-либо из членов программной комиссии. Можно отметить, что в 1930 году одна любопытная просьба поступила в отдел агитации и пропаганды ИККИ от центральноевропейской секции Коминтерна, призывая к публикации, «как можно скорее», протоколов программной комиссии, избранной на VI конгрессе124. Очевидно, эти бесценные сведения никогда не публиковались. В отсутствие таковых очень трудно оценить роль Сталина. Некоторые авторы ограничились ссылками на то, что Сталин и Бухарин были главными авторами программы, не пытаясь при этом оценить ту важную роль, которую каждый сыграл в отдельности. Профессор Флоринский, например, просто заявляет, что программа «была в значительной степени работой Сталина и Бухарина»125. Мартин Эбон приводит такое же краткое замечание126. Один из биографов Сталина, Борис Суворин, утверждает, что Сталин стремился взять на себя роль главного теоретика и препятствовал работе Бухарина. Утверждение Суворина, конечно, должно быть принято с учетом тех непреодолимых противоречий, которые у него были со Сталиным. Суворин приводит слова Бухарина о том, что Сталин испортил программу во многих местах, снедаемый тщетным желанием стать известным теоретиком127.

Мы знаем, что Сталин был членом программной комиссии, избранной V и VI конгрессами, и что он обсуждал программу в своей речи на июльском пленуме ЦК ВКП(б) 5 июля 1928 года и в более позднем докладе на собрании актива ленинградской организации ВКП(б) 13 июля 1928 года128. В этих сообщениях Сталин, конечно, рассматривает проект программы до его обсуждения на VI конгрессе. Ни одно из положений, высказанных Сталиным по вопросам программы на июльском пленуме, не было изменено VI конгрессом. Вопрос в основном состоит в следующем: выражал ли на июльском пленуме Сталин, в целом одобряя проект программы, свое собственное мнение, или это было мнение Бухарина или кого-либо еще.

Даже если теперь на основе имеющихся материалов нельзя с точностью определить роль Сталина в составлении программы, другую важную проблему – отношение Сталина к окончательной версии программы – можно легко решить. Не осталось свидетельств о том, что Сталин когда-либо пытался упразднить программу или какую-либо ее часть в 1928 году или после; скорее Сталин отдавал приказы авторам программы в Коминтерне или позволял им создавать впечатление о его непосредственном участии в создании программы. В 1934 году в передовице журнала «Коммунистический интернационал» утверждалось, что товарищ Сталин принимал ведущее участие в разработке программы Коммунистического интернационала129. По прошествии приблизительно двадцати лет после появления программы редакторы «Собрания сочинений» Сталина были вынуждены приписать заслугам Сталина то, что он возглавил работу программной комиссии, выпустившей в свет проект программы 1928 года130. Хотя сам Сталин, кажется, никогда не претендовал на свое единоличное авторство ни проекта программы, ни ее заключительной версии.

В каком свете Коминтерн рассматривал программу? Конечно, ни один другой документ Коминтерна не обладал таким авторитетом. В 1929 году болгарский историк Коминтерна Христо Кабакчиев приветствовал программу как «самое ценное руководство и мощное оружие в революционной борьбе угнетенных классов и народов»131. Молотов в своем обращении в 1930 году на XVI съезде ВКП(б) от имени советской делегации в ИККИ сказал о программе следующее:

«Большие перспективы Коммунистического интернационала нашли свое наилучшее выражение в программе Коминтерна, принятой VI Всемирным конгрессом. Эта программа представляет собой прогресс в борьбе за всемирную диктатуру пролетариата. Это – программа для свержения империализма и освобождения трудящихся всего мира от империалистического угнетения. Эта программа уже сделала реальностью победоносное строительство социализма в СССР132».

В 1934 году, когда только что была принята стратегия и тактика «народного фронта», программа Коминтерна получила повторное одобрение от Коминтерна. Димитров, генеральный секретарь ИККИ с 1935 по 1943 год, полностью разделял взгляды, изложенные в программе. В своей речи перед нацистским трибуналом во время известного процесса по поводу поджога Рейхстага в 1934 году он смело утверждал, что для него, коммуниста, самым высшим законом остается программа Коммунистического интернационала133. Что касается характеристики, данной ему немецкой газетой во время процесса о том, что Димитров – это программа Коммунистического интернационала, облаченная в плоть, Димитров подтвердил, что он не смог бы сам себе дать лучшую характеристику134. В тот же самый год он высказывался еще более патетично: «Когда я стоял в зале суда в Лейпциге и в Берлине, я держал в левой руке уголовный кодекс Германии, а в правой – программу Коминтерна»135.

Можно еще раз подчеркнуть, что программа никогда не критиковалась, не отклонялась руководством Коминтерна. Прежде всего нужно помнить о том, что программа 1928 года стала универсальным руководством для формирования правильного мировоззрения коммуниста по многим вопросам революционного движения, поскольку программы всех коммунистических партий были созданы после принятия программы Коминтерна.