История любви в истории Франции. Том 8. Наполеон и Мария-Луиза - Ги Бретон Страница 12

– Вы должны будете, – сказала она ей, – «поцеловать подсвечник».

Молодая женщина прекрасно знала все бывшие в моде в то время наказания. Она не стала прикасаться губами к канделябру, как это однажды сделала, к огромной радости придворных дам, жена сборщика налогов из Лиможа. Взяв в руки подсвечник, графиня передала его Наполеону, ставшему таким образом «живым подсвечником», и наградила его долгим поцелуем…

Все зааплодировали, а императрица долго хохотала над смущенным видом императора. Она конечно же не так веселилась бы, если бы заметила в глазах присутствующих огонек иронии. Ибо все свидетели этой сцены прекрасно знали о том, что госпожа де Бассано вот уже несколько месяцев является любовницей Наполеона…

Обязанности, которые эта молодая женщина, урожденная Мари-Мадлен Лежеа, исполняла в постели императора, очень способствовали упрочению положения ее мужа. Тот, Юг-Бернар Маре, очень посредственный политик, стал благодаря ей герцогом де Бассано и министром внешних сношений (иностранных дел).

Следует отметить, что она была особой очень ловкой.

Для того чтобы понравиться своему владыке, она использовала все доступные ей средства. В постели она позволяла проявляться самым низменным инстинктам, которые дремали в ней, и проявляла себя неутомимой вакханкой, приводя в восторг Наполеона новыми находками в распутной эротике и выматывая его своими сложными ласками. При дворе она наряжалась в платья с декольте, доходившими до самых сосков. В своей гостиной, зная о том, что император любил наблюдать за тем, как женщины следят за порядком в доме, она в присутствии гостей подрубала тряпки…

В начале 1812 года, в то время как Наполеон готовился начать войну против России, чары Мари-Мадлен едва не поставили империю на грань катастрофы. В то самое время император, предвидевший, что предстоявшая кампания будет очень трудной, подумывал о том, чтобы вновь приблизить к себе Талейрана и поручить ему одну очень деликатную миссию в Польше. Речь шла о том, чтобы отправиться в Варшаву и руководить во время экспедиции польскими делами. Госпожа де Бассано провалила этот план, что, возможно, изменило ход истории.

Послушаем же Коленкура:

«К концу зимы (в марте 1812 года) император стал относиться к мсье Талейрану значительно лучше. Он даже имел с ним несколько бесед. Однажды вечером он заговорился с ним допоздна, что очень встревожило мадам де Бассано, которая увидела в нем преемника своего муженька.

Узнав о причинах беспокойства молодой женщины, император вызвал к себе Бассано и рассказал ему подробно о задаче, которую он поставил перед Талейраном.

– Сами видите, – добавил он, – вам нечего опасаться. Князь де Беневан будет служить мне, руководя поляками, присматривая за Веной и Германией и никоим образом не вмешиваясь в ваши обязанности. Речь идет скорее о работе тайного агента, чем о дипломатической деятельности.

Спустя несколько дней после этого Наполеон узнал о том, что задача, которую он поручил Талейрану, стала предметом обсуждения всех гостиных столицы. Придя в бешенство, он окончательно лишил князя де Беневана своего доверия, решив, что тот повинен в разглашении этой тайны; мало того, он даже подписал указ о его ссылке».

Но что же произошло в действительности?

Мсье де Бассано, поставленный императором в известность о намерениях монарха относительно мсье де Талейрана, вернулся домой очень растроганным и все рассказал своей жене. «Та же, – сообщает нам Коленкур, – не стала терять времени и попросила одного из своих близких друзей рассказать всем, кому можно, о миссии Талейрана во всех подробностях.

Чувства, питаемые императором к Талейрану, облегчили его падение. Мсье де Рамбюто, камергер императора, пустил слухи при дворе. Император, которому его полиция донесла о разговорах в гостиных, очень обозлился на князя… Мсье де Бассано восторжествовал, а мсье де Талейран, только по счастливой случайности не попавший в ссылку, навсегда потерял благосклонность императора»23.

Эта немилость, между нами говоря, лишила императора очень ценного помощника, оставив у руля внешней политики ничтожество, которому суждено было привести Францию к катастрофе.

Наполеон понял это слишком поздно. И сказал об этом Коленкуру, записавшему его жалобы:

«Император заговорил со мной о турках, о шведах. Он очень жаловался на мсье де Бассано. Он обвинял его в непредусмотрительности. Он сказал, что ему плохо служат, что министр внешних сношений делал все только по его указке; что мсье де Бассано ни о чем не думает; что ждет, чтобы ему все время подсказывали; что Швеция должна была вот уже три месяца как быть под ружьем, чтобы воспользоваться случаем для того, чтобы отвоевать назад Финляндию; что турки должны были бы собрать на Дунае армию в двести тысяч человек; что любой другой человек на месте мсье де Бассано заставил бы их уже два месяца тому назад развернуть знамя Магомета; что этим двум державам предоставлялась такая прекрасная возможность забрать назад то, что у них отняла Россия; что их бездействие было огромной политической ошибкой; что немедленная концентрация этих сил, столь нужная ему в данный момент, не была произведена по вине мсье де Бассано; что он повинен в этом перед Францией…»

Таким образом, Франция в очередной раз оказалась в опасности по вине одной слишком красивой, слишком пылкой и слишком честолюбивой женщины…