История любви в истории Франции. Том 6. Любовь "по-санкюлотски" - Ги Бретон Страница 12
История любви в истории Франции. Том 6. Любовь "по-санкюлотски" - Ги Бретон читать онлайн бесплатно
— Погодите, малютки, мы сейчас займемся с вами любовью!
Председатель в ужасе от пьяных проституток, которые ложились на скамьи, блевали и приставали к народным избранникам, встал и удалился из зала.
Немедленно гражданка Ландель заняла его кресло, позвонила в колокольчик и закричала:
— Сюда! Ко мне, депутаты! Я всем дам слово!
Некоторые возмущенные депутаты покинули Собраний. Другие остались, и девицы карабкались к ним на колени, целовали и дарили «непристойные ласки».
На каждой скамейке разыгрывались гротесково-эротические сцены. Проститутки, подняв юбки, демонстрировали всем источник своих доходов, вызывая, естественно, среди депутатов смущение и смех.
Вскоре те, у кого кровь была погорячее, сдались. Другие последовали их примеру. На два часа огромный зал Собрания превратился в шумный бордель.
Когда оргия кончилась, каждый представитель народа вернулся в гостиницу в сопровождении одной или нескольких девиц. Говорят, что в банях началась ужасная вакханалия, продлившаяся всю ночь.
В конечном итоге все депутаты остались очень довольны этим экстравагантным вмешательством в их работу. Все, кроме одного, который боялся женщин и был девственником в свои 31 год. Его звали Максимильен Робеспьер.
Бедняга страшно смутился, когда одна из проституток уселась к нему на колени. Боясь, что не сможет соответствовать, он просто вежливо разговаривал с ней о политике, комментируя события дня. Вечером он все-таки немного возбудился и позволил ей прийти к нему в номер, где и потерял, наконец, девственность и робость.
На следующее утро женщины снова пришли ко дворцу. Вооруженные пиками, палками и дубинами, они выкрикивали ужасные слова.
— Смерть! Отрежем королеве голову и поджарим ее печень!
Другие собирались сделать кокарды из внутренностей «этой чертовой мерзавки».
В десять часов на балкон вышел король и объявил, что согласен перебраться в Париж и обосноваться там навсегда…
Толпа шумно праздновала свою победу, а подавленный Людовик вернулся в свои апартаменты. Рушилась монархия, которой было тринадцать веков…
Двумя часами позже монархи, окруженные впавшими в неистовство орущими женщинами, отправились в столицу.
На этот раз революция отправлялась в путь…
Идя впереди королевской кареты, женщины несли надетые на пики головы двух стражников, убитых накануне. Съежившись в глубине другой кареты, сидел человек, с ненавистью глядевший на весь этот сброд, оскорблявший существо, которое он любил больше всего да свете. Этим человеком был Ферзен.
Держа руку на эфесе шпаги, он готов был кинуться да толпу, чтобы умереть за Марию-Антуанетту…
В Париже толпа приветствовала «булочника, булочницу и маленького подмастерье», но друзья Филиппа Орлеанского спровоцировали в нескольких местах опасные столкновения. В Отейле какие-то мерзавцы плевали в карету; в Шайо помощник булочника бросил гнилые фрукты в голову лошадям, а на улице Сент-Оноре какая-то проститутка задрала юбки и показала свой зад удрученным монархам…
Тем же вечером некоторые члены Учредительного собрания с радостью обсуждали эти события.
Они бы радовались гораздо меньше, если бы знали, что почти все они подцепили от девиц сержанта Майяра дурную болезнь…
Однажды ее истеричность стала гражданской.
Ш. ЛЬЕНАН
В то время как Учредительное собрание продолжало свою работу, а аристократия укрывалась за границей, следуя примеру графа д'Артуа, умело направляемый народный гнев принял угрожающие размеры. Раздавались требования смерти для королевской семьи, фонаря для аристократов и топора для обывателей…
Францию охватило исступление убийства, один депутат как-то вскричал:
— Я считаю истинными патриотами только тех, кто, как и я, способен выпить стакан крови!
Довольно неожиданный критерий патриотизма, не правда ли?
Среди добрых граждан [26], составлявших парижскую толпу, было полно темных личностей, приехавших из-за рубежа и из провинции в надежде вволю пограбить, а также девиц весьма сомнительной нравственности.
Именно эти женщины виновны в жестокостях французской революции. Без них страшные потрясения, перекинувшие страну, были бы менее кровавыми, террора не было бы, может быть, и Людовика XVI бы не гильотинировали…
Вот что писал о них Филипп Друль, один из членов Конвента: «Когда голова приговоренного падает под мечом закона, только злое и аморальное существо может этому радоваться. К чести людей моего пола скажу, что если и встречал это чувство, то только в женщинах; они вообще более жадны до кровавых зрелищ, чем мужчины; они, не дрожа, смотрят, как падает нож гильотины, этот современный меч, одно описание которого исторгло вопль ужаса у Учредительного собрания, которое не захотело даже дослушать его до конца: но там заседали мужчины; женщины в сто раз более жестоки».
Дальше он пишет:
«Отмечают, что именно женщины в народных движениях способны на самые ужасные деяния: месть, эта страсть слабых душ, мила их сердцу; когда они могут творить зло безнаказанно, то с радостью хватаются за возможность избавиться от собственной слабости, ставящей их в зависимость от судьбы. Это, конечно, не карается женщин, в которых образование или природная мудрость сохранили достойные нравственные принципы, делающие их необыкновенно привлекательными. Я говорю о тех, кому незнакомы женские добродетели, их видишь в основном в больших городах, в этой клоаке, где собраны все пороки» [27].
Филипп Друль был прав. Женщины, которые вопили, требуя смерти, прикалывали на чепцы кокарды, били монахинь, таскали по улицам пушки или распевали неприличные куплеты, вряд ли были достойными особами [28].
Как правило, это были девицы из Пале-Рояля, где они занимались проституцией.
Эти гарпии, которые станут в один прекрасный день «вязальщицами», лишились работы с тех пор, как закон ограничил проституцию; теперь они требовали от политики тех средств, которые не могли заработать удовольствиями.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Comments