Конец XIX века. Власть и народ - Вольдемар Балязин Страница 12

Воспользовавшись тем, что конвойные казаки заняты Рысаковым, к царю и Дворжицкому бросился другой участник покушения – Игнатий Гриневицкий, кинув бомбу между собой и императором. Когда раненый Дворжицкий очнулся, он услышал слабый голос царя: «Помоги!». Александр попытался встать, ничего не видя вокруг и лишь шептал: «Помогите… Жив ли наследник? Снесите меня во дворец… Там умереть…».

Александра, окровавленного, с раздробленными взрывом ногами довезли до дворца, и когда понесли по лестнице, то кровь ручейком стекала на пол. Сбежавшиеся врачи смогли лишь остановить кровотечение. Им, как могла, помогала Екатерина Михайловна, не потерявшая самообладания и пробывшая возле раненого до самого конца. Все остальные безудержно рыдали у тела усопшего: рыдания сотрясали могучего 36-летнего наследника престола и всех его братьев. Потрясенный горем, стоял возле мертвого деда старший, 12-летний внук Николай. Всю жизнь он считал день 1 марта 1881 года самым страшным и трагичным днем своей жизни, до мельчайших деталей запомнив все связанное со смертью своего великого деда, который умер в 3 часа 35 минут. В это время с флагштока Зимнего дворца пополз вниз черно-золотой императорский штандарт

Отзывы об Александре II

Приведем некоторые оценки, данные Александру II. Фрейлина А. Ф. Тютчева тонко подметила главное противоречие в характере и судьбе императора: «Его лицо было маловыразительно, и в нем было даже что-то неприятное в тех случаях, когда он при публике считал себя обязанным принимать торжественный и величественный вид. Это выражение он перенял от отца, у которого оно было природное, но на его лице оно производило впечатление неудачной маски. Это двоякое выражение его лица отражало в известной степени двойственность его натуры и судьбы. Он был тем, чем не хотел быть, и хотел быть тем, чем не был».

Наблюдения А. Ф. Тютчевой подтверждала в своих воспоминаниях и фрейлина императрицы графиня А. А. Толстая – двоюродная тетка Л. Н. Толстого: «Он переставал быть царем, как только заканчивал прием своих министров и снимал парадный мундир. Казалось, что, сбрасывая мундир, он выбрасывал также из головы все идеи, которыми был обременен по утрам и, выходя на обычную прогулку, всецело отдавался приятностям частной жизни».

И дополняя их, сошлемся на мнение академика В. Николаева, который писал: «Основной слабостью Александра как политической фигуры, в том числе и в его отношениях с отцом, было то, что человеческие проблемы всю жизнь были для него важнее государственных. В этом была его слабость, но и его превосходство: был он прежде всего добрым и благородным человеком, и часто сердце у него брало верх над умом. К сожалению, для человека, предназначенного судьбой быть властителем России, это являлось скорее недостатком».

ИСТОРИЧЕСКАЯ МОЗАИКА ВТОРОЙ ПОЛОВИНЫ XIX ВЕКА

Император и булочник-немец

Однажды Александр II, прогуливаясь по фешенебельному немецкому курорту Карлсбаду, познакомился с местным жителем. Царь был в штатском платье и гулял один.

– Чем вы занимаетесь и как, вообще, вам живется? – спросил немца Александр.

– Я имею сапожную мастерскую, и положение мое прекрасно, – ответил немец и спросил в свою очередь: – А вы кто такой и чем занимаетесь?

– Я русский император, – ответил Александр.

– Да, это тоже хорошее положение, – флегматично заметил немец.

Сборище дураков со всего света

– Есть ли глупые люди в России? – спросил один англичанин русского посланника в Неаполе Александра Булгакова.

– Вероятно, есть, и, полагаю, что их не меньше, чем в Англии, – ответил Булгаков, – а почему вы об этом спросили?

– Мне хотелось узнать, – пояснил англичанин, – почему ваше правительство, имея столько собственных дураков, нанимает на государственную службу еще и чужеземных.

Ангелы смерти

Скобелев однажды был опечален кончиной близкого ему человека и недовольный тем, что врач не спас того от смерти, обратился к нему с раздражением и досадой:

– Почтенный эскулап, много ли вы отправили людей на тот свет?

– Тысяч на десять меньше вашего, – ответил доктор.

ВЫДАЮЩИЕСЯ ПИСАТЕЛИ ВТОРОЙ ПОЛОВИНЫ XIX ВЕКА

Александр Иванович Герцен

А. И. Герцен родился 25 марта 1812 года в Москве, в доме своего дяди – богатого аристократа Александра Алексеевича Яковлева, брата его отца Ивана Алексеевича Яковлева. Матерью его была немка Луиза Гааг, брак с которой у И. А. Яковлева не был зарегистрирован, и мальчик получил придуманную отцом фамилию Герцен (от нем. слова «Herz» – «сердце»). От матери получил он знание немецкого языка, от отца и гувернеров – французского. У Яковлева была большая библиотека, состоявшая в основном из книг французских энциклопедистов и просветителей XVIII в. Юный Герцен читал эти произведения, тем самым создавая фундамент собственного мировоззрения.

Сильное воздействие на него оказали события 14 декабря 1825 года и последующие репрессии по отношению к декабристам. В 1827 году он и его друг Н. П. Огарев поклялись в вечной дружбе и неизменном решении отдать всю жизнь служению свободе. Эту клятву они пронесли до конца своих дней, не отступив от нее ни на шаг. В 1829 году Александр поступил, а в 1833-м – окончил физико-математическое отделение Московского университета. В июле 1834 года Герцен был арестован за участие в кружке, изучавшем произведения Сен-Симона, и 9 месяцев провел в тюрьме. Затем последовала ссылка сначала в Пермь, а оттуда в Вятку и во Владимир, где он служил в губернских канцеляриях. В 1840 году вернулся в Москву, но вскоре переехал в Санкт-Петербург, откуда его снова выслали – на этот раз в Новгород, где провел он 2 года.

Летом 1842 года Герцен вновь поселился в Москве и стал активным участником спора между славянофилами и западниками, заявив себя решительным сторонником последних. Свою позицию он утверждал циклом статей «Дилетантизм в науке» (1842-1843), отстаивая принцип единства развития природы и человека и определяя философию Гегеля как «алгебру революции». В 1845-1846 годах он публикует цикл статей «Письма об изучении природы», ратуя за ликвидацию антагонизма между естествознанием и философией. В 1841-1848 годах Герцен пишет социально-психологический роман «Кто виноват?», повести «Доктор Крупов» (1847) и «Сорока-воровка» (1848), пронизанные антикрепостническими мотивами. В 1847 году Герцен с семьей уехал за границу. Свои разочарования в ценностях европейской цивилизации он выразил в книге «С того берега» (1847-1850). Поворот во взглядах заставил Герцена обратить внимание на Россию, результатом чего стало появление статьи «Россия» (1849) и книги «Историческое развитие революционных идей в России» (1850).

Недолго прожив в Женеве и Ницце, Герцен в 1852 году переехал в Лондон, где основал Вольную русскую типографию, стал публиковать антикрепостнические и антисамодержавные статьи. В 1855 году он начинает выпуск альманаха «Полярная звезда» (с портретами пяти казненных декабристов на обложке), а в 1857 году переходит к изданию первой русской революционной газеты «Колокол», выходившей 10 лет. «Колокол» пропагандировал идею русского крестьянского социализма, близкую народникам, и потому был любимой газетой землевольцев. Герцен напечатал в «Колоколе» более 2000 статей, сам написал более 1000. Решительная поддержка газетой польской революции 1863-1864 годов привела к отходу от Герцена и Огарева многих русских либералов, что привело в конце концов к закрытию газеты.