Посол в Париже. Воспоминания - Александр Орлов Страница 12

Надо сказать, что многие западные лидеры попали под чары нового генсека. Среди его «жертв» особо отмечу не только Рональда Рейгана, но и Франсуа Миттерана. Президент США во время своей первой встречи с Михаилом Горбачёвым в Рейкьявике в октябре 1986 года чуть было не отказался от ядерного оружия. Эта встреча стала первым шагом на пути к окончанию холодной войны. 9 декабря 1987 года руководители двух стран подписали в Вашингтоне Договор РСМД, основы которого были заложены в Рейкьявике.

С Франсуа Миттераном отношения сложились не сразу. В апреле 1983 года Франция выслала 47 советских дипломатов, что было беспрецедентным событием в истории отношений между нашими странами. Это был верноподданнический жест французского президента по отношению к американцам, чтобы загладить вину за появление в составе правительства впервые после 1944 года министров-коммунистов. Юрий Андропов проявил хладнокровие и мудрость и не предпринял ответных мер, как это принято в дипломатической практике и как всегда поступали с любой другой страной. Отношения с Францией носили для Советского Союза действительно привилегированный характер, и советские руководители расценили эту выходку как недоразумение. В Москве помнили, что именно с Францией мы сделали первые шаги в политике разрядки и ценили наследие генерала де Голля, заложившего основы наших отношений, которому остались верны его преемники, Жорж Помпиду и Валери Жискар д'Эстен.

Первая встреча Михаила Горбачёва и Франсуа Миттерана состоялась под небом Парижа в октябре 1985 года. Это был первый официальный визит нового советского руководителя за границу. Выбор Франции в качестве пункта назначения первого визита не был случайным: своим визитом Михаил Горбачёв хотел показать то место, которое занимала Франция во внешней политике Советского Союза. За день до приезда в Париж Горбачёв дал интервью французскому телевидению. Это тоже была премьера: никогда раньше ни один советский руководитель не отвечал на вопросы западных журналистов. Кстати, именно в этом интервью Михаил Горбачёв впервые назвал Европу «нашим общим домом». В своих воспоминаниях Горбачёв пишет, что это сравнение пришло ему на ум почти случайно, во время встречи с французскими журналистами: «Мы живем с вами в одном доме, хотя у нас разные входы. Мы должны вместе организовать жизнь в этом общем доме так, чтобы всем было комфортно».

Тема Европы, европейской безопасности, сотрудничества на нашем континенте была центральной на переговорах с президентом Франции. Оба руководителя сразу нашли общий знаменатель, который им был одинаково близок. Впоследствии идея общего дома превратилась в проект Европейской конфедерации Франсуа Миттерана. Этот проект шел в русле истории 80-х годов, но потерпел крах из-за отказа американцев, которые навязали свою волю союзникам по НАТО. Михаил Горбачёв высоко оценил стремление Франсуа Миттерана к тому, чтобы Европа снова стала главным действующим лицом в своей собственной истории.

Что касается меня, то до середины 1986 года я оставался в министерстве в Москве. В 1985 году руководство запросило для меня визу в посольстве Франции в Москве для командировки в советское посольство в Париже. Но, ко всеобщему удивлению, в визе мне было отказано. Никто, начиная с меня самого, не мог ничего понять. Французские дипломаты отказывались комментировать это решение, которое было принято в Париже. Много лет спустя, когда я уже вернулся во Францию, я узнал, что это была цена, которую я заплатил за свое участие в переговорах по стратегическим вооружениям в Женеве. Американцы, не утруждая себя подробными расследованиями, приписали всех членов советской делегации к сотрудникам КГБ.

Моя жизнь могла бы сложиться совершенно иначе, если бы удача снова не улыбнулась мне. В 1986 году Франсуа Миттеран назначил Жака Ширака премьер-министром, который пригласил Жана-Бернара Реймона, тогдашнего посла Франции в Москве, войти в его правительство в качестве министра иностранных дел. Одно из первых решений нового министра было выдать мне визу для въезда во Францию, которую я в результате ждал больше года. В июле 1986 года я приехал в Париж в качестве политического советника посольства.

Годы пребывания у власти Горбачёва были, пожалуй, самыми плодотворными: «ветер перемен» дул над нашим континентом, ветер, которого так ждали в России начиная с 60-х годов, с первой оттепели, начатой Хрущёвым. Сам Михаил Горбачёв сформировался в 60-е годы, в полный надежд и обещаний период истории Советского Союза, который навсегда оставил отпечаток у целого поколения советских людей, которых называют «шестидесятниками». Я сам считаю, что принадлежу к этому поколению, хотя и немного моложе, потому что разделяю его ценности.

Михаила Горбачёва окружала группа советников того же поколения, что и он, разделявших те же идеи. Так, очень близкий к Горбачёву Александр Яковлев был одним из главных архитекторов перестройки. Беспрецедентная открытость миру, протянутая Европе рука создали уникальную атмосферу в наших отношениях. Советских дипломатов везде принимали с открытой душой. Европа вновь открывала свое единство, которое шло намного дальше границы по Одеру и Нейсе. Мечта генерала де Голля о Европе «от Атлантики до Урала» внезапно оказалась способной стать реальностью. Популярность Михаила Горбачёва на Западе достигла невероятной степени. Я лично был свидетелем этой «горбимании» во время визитов Горбачёва во Францию, особенно во время его участия в саммите СБСЕ в Париже 19–21 ноября 1990 года, на котором была принята «Парижская хартия для новой Европы», окончательно перевернувшая страницу холодной войны в контексте объединения Германии и падения коммунистических режимов на востоке Европы. В Парижской хартии руководители 34 государств констатировали, что эпоха конфронтации и раскола Европы ушла в прошлое и что отношения между странами, собравшимися на Конференцию, будут впредь основываться на уважении и сотрудничестве.

Конференция СБСЕ проходила в Центре международных конференций на авеню Клебер. Сегодня красивое здание, в котором располагался этот центр, превратилось в гостиницу. Как это ни парадоксально, в Париже, одной из мировых столиц, сегодня нет центра международных конференций, достойного этого имени. В здании центра у каждой делегации были рабочие комнаты, отведенные для организации двусторонних встреч. Я, в частности, отвечал за сопровождение глав государств на встречах с Михаилом Горбачёвым. Он принимал их с министром иностранных дел Эдуардом Шеварднадзе. Я обратил внимание, что все главы государств, покидавшие комнату переговоров, были в хорошем настроении.

Оглядываясь назад, я думаю, что эта Конференция, возможно, была кульминацией сближения России и Европы, к которому всегда стремились российские руководители, начиная с Петра Великого. К сожалению, руководители стран Запада того времени упустили историческую возможность преодолеть идеологические и политические разногласия, чтобы сделать из нашего континента поистине общий дом.

Надо сказать, что итоги правления Горбачёва весьма противоречивы и остаются в российском обществе объектом диаметрально противоположных суждений. Если на международной арене советский лидер и изменил лицо мира, приходится признать, что, к сожалению, это часто происходило за счет интересов собственной страны. Хотя подписание соглашений с Соединенными Штатами в области стратегических вооружений и ракет средней и меньшей дальности было несомненным успехом советской дипломатии, то, как был решен вопрос с объединением Германии, безусловно, стало провалом, что хорошо показали последующие события.