Волгари - Николай Коняев Страница 12
Волгари - Николай Коняев читать онлайн бесплатно
Арсен только названия глав читал, перелистывая страницы книги, и всё торопился, торопился, словно чувствуя, что подбирается к главному. А вот и то, о чём уже второй раз втолковывал ему страшный собеседник...
«Слово тринадцатое, против ереси новгородских еретиков, говорящих, что нельзя осуждать ни еретика, ни отступника. Здесь же собраны свидетельства из святых книг о том, что еретика и отступника не только осуждать, но и проклинать следует, царям же, и князьям, и судьям подобает отправлять их в заточение и предавать лютым казням».
«Слово четырнадцатое, против ереси новгородских еретиков, говорящих, что не следует особенно много дознаваться, выведывать и допытываться о еретиках и отступниках, если они сами не исповедуют своей ереси и отступничества. Здесь же собраны свидетельства святых книг о том, что всем любящим Христа следует обнаруживать всяческое старание, усилия и благоразумную хитрость в распознании еретиков, разыскивать их и выведывать о них, узнав же — не утаивать; тот же, кто пытается скрыть еретика, — сообщник еретиков».
«Слово пятнадцатое, против ереси новгородских еретиков, говорящих, что если еретик или отступник покается, то вскоре следует ему входить во святую церковь и причащаться Божественных Таин. Здесь же собраны свидетельства святых книг о том, каким еретикам или неверным, если покаются, подобает скоро входить во святую церковь и причащаться Христовых Таин и каким еретикам и отступникам, если и покаются, нельзя входить во святую церковь и причащаться Божественных Таин, пока не будет совершено над ними всё, что повелевают в этом случае Божественные правила; а также о том, что появившиеся ныне новгородские еретики и отступники — злейшие и сквернейшие из всех живых под небесами еретиков и отступников».
Всё быстрее листал Арсен страницы, шевелились волосы на голове. Страшная страна...
«Слово шестнадцатое, против ереси новгородских еретиков, говорящих, что если еретики и отступники, обличённые в своих ересях и отступничестве и осуждённые, начнут каяться, то следует принять их покаяние и удостоить их милости. Здесь же собраны свидетельства святых книг о том, что если еретик или отступник начнёт каяться не по своей воле, но лишь будучи обличён и осуждён, то такое покаяние нельзя принимать, ведь и воры, и разбойники, и убийцы, и разорители могил, и другие злодеи каются тогда, когда бывают обличены и осуждены, но покаяние их не принимается».
Захлопнул Арсен книгу, бросил её, словно обжёгся. Страшная страна. Страшные люди. Страшная книга. Дрожали пальцы Арсена. Объял его страх. Никакого манёвру не оставалось...
А на следующий день зван был Арсен к патриарху. Патриарха Арсен, с тех пор как на Москву вернулся, только издалека видел. Приказания передавались ему через протодьякона Григория.
Сейчас увидел Арсен патриарха в Крестовой палате и подломились ноги. Не знал Арсен этого грозного повелителя, восседающего посреди огромной, возвышающейся обширным, без подпор, сводом палаты.
Никон нынче не в духе был.
Только что протодьякон Григорий показал ему челобитную царю, дружками его, ревнителями, подписанную. Били челом Неронов, Аввакум, Логгин, Данила, чтоб патриархом Стефана Вонифатьевича избрать. Дело минувшее было. Его, Никона, предпочёл государь, а всё равно по сердцу царапнуло. За спиной ведь, когда он на Соловках был, подали челобитную товарищи.
Осторожно кашлянул протодьякон.
— Святейший... — сказал. — Там тебя бояре Трубецкой да Долгорукий ждут. Благословить просят, чтобы войти к тебе... Под дождём стоят.
Взглянул на огромные окна Никон. За блестящей, скользкой слюдою сеялся на золотые купола соборов нескончаемый дождь.
— Ништо... — сказал Никон. — Пусть помокнут маленько. Спесь обмывать полезно. Зови Арсена.
Когда вошёл Арсен и, пав на колени, пополз к патриарху, холодом пахнуло на Никона.
— Отыдь! — оттолкнув Арсена ногой, сказал он. — Весь выстыл. Застужусь ещё от тебя. Докладывай, как дело идёт. Много ли переведено?
Облизнул Арсен губы. Страх, живущий в тёмных закоулках души, тёк изнутри, сушил губы...
— Переводим, святейший, великий государь...
И он начал рассказывать, что с какой книги переведено. Хотел было рассказать о своём открытии, о том, что следует считать книжной порчей, но тут взгляд упал на протодьякона Григория, и Арсен осёкся — столь схожим с ночным собеседником показался ему стоящий за патриархом протодьякон.
— Что смолк? — спросил Никон. — Какое дело скрыть хочешь?
— Не знаю, как и сказать, государь великий... Благословишь ли такое молвить...
— Если справы касаемо — говори.
— Справщики стараются... — начал Арсен и, увидев, как чуть кивнул протодьякон, потерявший уже всякое сходство с ночным гостем, приободрился. — Только грамоте они не слишком сильны, иные из справщиков этих едва азбуке умеют, а что такое буквы согласные, двоегласные и гласные — не понимают. И что такое род, число, времена, лица, наклонения, залоги — этого им и на ум не приходило...
Нахмурился Никон.
— Кто там в справщиках у нас? — спросил он у Григория.
— Дак ещё покойным Иосифом поп Иван Наседка, старец Савватий, мирянин Сила Григорьев назначены были. Протопопы опять же пособляют. Неронов. Аввакум. Данила...
Опустил голову Никон, чтобы гнев, кровью в лицо бросившийся, скрыть. Знал Никон, хорошо знал протопопов. Гордые были, бессовестные, жестокие. На приходах, кроме Москвы, редко кто уживался.
Шумело, шумело в голове от ярости.
Гневно взглянул на Григория.
— Чего делают на Москве юрьевецкий протопоп да костромской? У себя на приходах им дела мало?! Взгляни, Григорий, все ли дани уплачены?
— Какое все? — сокрушённо вздохнул Григорий. — Юрьевецкого сусленника с города ещё в мае выбили, дак только венечные деньги [6]и привёз. Других платежей от него не было.
Знал Никон, что не любит народ его сотоварищей бывших. Пустосвятами звали за глаза, сусленниками — хмельного в рот не брали. А гордыни-то, гордыни-то, что Господь их даром чудотворений отметил!
Ударил Никон посохом об пол.
— Проруху патриаршей казне чинишь, Григорий?! Взыскать дани все, без всякого спуску!
Вроде как утихло в голове. Полегчало.
Взял в руки приготовленную грамоту. Это была разысканная в патриарших бумагах грамота вселенских патриархов на учреждение патриаршества в Московском государстве. Слова её поразили Никона.
— Православная Церковь приняла своё совершение не только по благоразумию и благочестию догматов, но и по священному уставу церковных вещей; праведно нам есть истреблять всякую новизну ради церковных ограждений... Новины всегда были виною смятений и разлучений в Церкви... — прочитал он вслух.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Comments