Конон Молодый - Владимир Антонов Страница 12

Учеба и общественные дела занимали наше основное время. Конон проводил собрания и занимался китайским языком с отстающими студентами. Я же увлекся драматическим искусством и даже был одним из основателей студенческого театра. Конон любил ходить на репетиции, когда у него было время, и неизменно посещал все наши премьеры».

В свою очередь, генерал-лейтенант Виталий Павлов, являвшийся в 1961–1966 годах первым заместителем начальника советской внешней разведки, а в начале 1950-х годов руководивший подразделением ее нелегальной службы, сотрудники которого изучали Молодого в период его учебы в Институте внешней торговли в качестве кандидата на работу в органы государственной безопасности, в своих мемуарах писал:

«Лично я познакомился с Молодым в 1951 году, когда, будучи руководителем англо-американского отдела нелегальной разведки, пригласил его на беседу.

Тогда Конон Трофимович произвел сильное впечатление, надолго оставшееся в памяти. Он всегда стоял особняком, как, в известной мере, образец идеального разведчика.

В молодые годы он успел пройти суровую школу Великой Отечественной войны. Характеризовался как отважный и смелый войсковой разведчик, неоднократно ходивший в тыл противника.

Когда он был еще студентом третьего курса института, на него обратила внимание советская разведка. Изучение его личных и деловых качеств в течение двух лет только подтвердило соответствие его кандидатуры высоким требованиям, которые предъявляет к разведчикам работа в нелегальных условиях.

Парень вызывал большую симпатию своим оптимизмом, уверенностью. Он обладал явными выдающимися способностями к разведывательной деятельности.

На мой вопрос, готов ли он сделать еще один крутой поворот в жизни и ступить на стезю разведчика, причем не легального, работающего под прикрытием официального сотрудника советского учреждения за границей, а нелегального, под личиной иностранца, Молодый с усмешкой сказал, что после всего испытанного им во время войны его уже больше ничто не может напугать. Он дал согласие и с того самого весеннего дня 1951 года был приобщен к нашим делам как кадровый офицер.

Приступив к его интенсивной подготовке, мы уже через пару лет имели в его лице разведчика, готового к работе руководителем резидентуры».

А упоминавшийся выше Леонид Колосов по этому же поводу позже, вспоминая о нем, подчеркивал:

«Главные, да и, пожалуй, единственные источники, формирующие наше представление о профессии разведчика — кино и литература, — давно выработали определенный штамп: сложенный, как древнегреческий бог, молодой человек с чеканными сверхволевыми чертами лица, обладающий поразительной находчивостью и острым, как лезвие бритвы, цепким умом.

У Молодого была типичная внешность разведчика. Типичная в том смысле, что маловыразительная и неприметная. И это надо понимать буквально: он человек без особых примет. Все у него как бы среднее — рост, телосложение, полнота, нос, глаза… И особо красивым его не назовешь, и некрасивым считать нельзя. Если вечером вы познакомитесь с ним, а наутро вас попросят описать его, почти наверняка вы не сможете этого сделать. В памяти останется только ощущение чего-то общего и еще — приятного. Впрочем, обаяние — это уже сугубо личная его черта.

Внешность его лишена каких-либо ярких национальных черт. Он легко может сойти и за англичанина, и за скандинава, равно как и за немца, славянина или даже француза».

С портретом Молодого, «нарисованным» его другом Леонидом Колосовым, перекликается повествование российского писателя Валерия Аграновского, который неоднократно встречался с разведчиком как с Лонсдейлом после его возвращения в Москву:

«Даже внешний облик Лонсдейла, не зарисованный мною с натуры в блокнот, нынче воспроизводится памятью, как если бы художнику-портретисту предложили воспользоваться строго ограниченным количеством мазков. Лонсдейл был ниже среднего роста. Широкоплеч, крепко сбит. Черный, скуластый, глаза немного раскосые. Взгляд острый, ироничный, живой. Впрочем, в случае нужды Лонсдейл умел надевать на лицо маску непроницаемости, и тогда к нему вполне подходило расхожее выражение, часто применяемое авторами детективов: «Ни один мускул не дрогнул на его лице».

Пять напряженных лет учебы в институте пролетели незаметно. Окончив институт с красным дипломом, новоиспеченный юрист-экономист мог бы сделать блестящую карьеру, но вмешался случай в лице, как мы уже говорили выше, представителей внешней разведки, наблюдавших за студентом Молодым и изучавших его. Еще учась на пятом курсе, Молодый дал согласие после окончания института перейти на службу во внешнюю разведку органов государственной безопасности. Однако оформление несколько затянулось. Было принято решение, что в случае необходимости он останется на некоторое время в институте в качестве преподавателя китайского языка. На последних курсах Молодый входил в состав авторского коллектива, готовившего к выпуску учебник китайского языка, по которому, кстати, до сих пор занимаются студенты языковых вузов. Помимо блестящего знания английского и китайского он свободно говорил на французском и немецком языках.

И вот наконец государственные экзамены. Предоставим вновь слово Леониду Колосову:

«Последний государственный экзамен мы сдавали вместе, в один из июньских дней 1951 года. Большинство из будущих молодых специалистов уже знали о том, куда поедут и где будут работать. Мне мой друг сказал, что попросился на работу в один из пограничных с Китаем городов, где находился крупный таможенный пункт.

Счастливые и довольные, с дипломами в карманах возвращались мы пешком домой из института. По дороге он вдруг предложил:

— Слушай, старина, выпьем напоследок по кружке пива?

— А что, давай.

Потом на перекрестке двух улиц мы расстались. «Я позвоню тебе через недельку», — сказал он на прощанье, крепко пожимая мне руку.

Но ни через неделю, ни через две он так и не позвонил. Я отправился по профсоюзной путевке в подмосковный дом отдыха, а вернувшись, сам решил напомнить о себе. Трубку взяла его мать. Я сразу узнал ее по голосу.

— Это ты, Леня… А Конон уехал… Разве не знаешь? Да, да, уехал по распределению на работу в таможню два дня назад.

— А вы не знаете его адреса?

Она помедлила с ответом, потом тихо сказала:

— Пока не знаю… Но он просил тебе передать, что напишет сам, как только устроится.

Писем от Конона я так и не дождался. Что поделаешь? Мало ли какие причины бывают у людей, чтобы не писать писем…»

Переход на работу в разведку

А Конон Молодый в это время активно готовился к будущей работе разведчика-нелегала. Подготовка была исключительно напряженной и заняла несколько лет. Естественно, по соображениям секретности мы не можем затрагивать здесь вопросы о том, как готовят разведчиков-нелегалов к самой сложной и опасной в разведке работе. Однако совершенно ясно, что существует много способов подготовки нелегалов, непременным условием которой является, как нам представляется, изоляция на время подготовки от родственников и друзей и обязательное постоянное совершенствование языка, на котором он будет впоследствии разговаривать в другом обличье и в другой стране.