«Князья, бояре и дети боярские» - Михаил Бенцианов Страница 11

Подобная организация воинских сил имела серьезные недостатки. В составе территориальных ополчений находились бояре и слуги вольные, служившие разным князьям. Нарастание противоречий между ними неизбежно приводило к разрушению единства ополчений и невозможности использовать их как полноценные боевые единицы. Уже с конца XIV в. утвердился принцип экстерриториальности: «А кто которому князю служит, где бы ни жил, тому с тем князем и ехати, кому служит». В дальнейшем это требование неизменно повторялось во всех межкняжеских договорах. В наиболее полном виде оно было сформулировано в договоре Василия Темного с Василием Серпуховским: «А которые, господине, бояре и дети боярские служат тобе, великому князю, или твоей братье, а живут в моем уделе, и те, господине, ходят с тобою, с великим князем, и с вашими воеводами. А, которые, господине, бояре и дети боярские живут в твоей вотчине, в великом княжении и в твоей братьи в вотчинах, а имут служити мне, князю Василью Ярославичу, и тем ходити со мной и с моими воеводами» ^[80]. Даже во время «городной осады» бояре большие и путные должны были ехать на службу к своему князю.

Сами территориальные ополчения были не слишком эффективной формой организации. Их потенциал раскрывался полностью при отражении вражеских набегов. Достаточно сложно было привлекать их к дальним походам. Они отличались низким уровнем мобильности. Большие вопросы должны были возникать и к их боеспособности. Тактика войны «изгоном», получившая распространение в XV в., требовала высокой оперативности действий специальных отрядов, преданных своему князю ^[81].

Роль таких отрядов с 30-х гг. XV в. была возложена на княжеские дворы. По мере уменьшения значения татарской дани, дамокловым мечом нависавшей над русскими княжествами, и роли татарских войск в междоусобных столкновениях, их численность неуклонно возрастала. Двор Дмитрия Шемяки в 1433 г., владевшего Угличем и Ржевой, составлял 500 человек. Много позднее, в середине XVI в. средняя уездная корпорация детей боярских редко превышала 300–350 человек. Очевидно, что под стягом этого яростного противника Василия Темного объединились выходцы из разных территорий, в том числе за пределами отданных ему земель. Численность великокняжеского двора, несомненно, была значительно большей, включая в себя выходцев из различных уездов. В 1446 г. возвращающегося из татарского плена Василия Темного встречало «множство двора его от всех градов». В состав дворов кроме бояр и детей боярских входили также отряды служилых князей ^[82]. Включение служилых князей привело к формированию традиционной тройственной структуры двора: князья, бояре, дети боярские, которая неоднократно встречалась в жалованных грамотах с 30-х гг. XV в.

Княжеские дворы образовали самостоятельные военные единицы. Великокняжеский двор впервые выступил в этом качестве в 1433 г., когда Василий Темный отправил против мятежных сыновей Юрия Звенигородского «воеводу своего князя Юрия Патрикеевича, а с ним двор свои, многие люди». Можно согласиться с мнением Ю.Г. Алексеева, считавшего причиной выделения двора неудачные действия московской рати в битве на реке Клязьме. В этой битве, произошедшей за несколько месяцев до упомянутого похода, московское ополчение не сумело противостоять натиску войск звенигородского князя («а от москвич не бысть никоеа помощи») ^[83].

Первый опыт использования двора (Государева двора) на военном поприще оказался на редкость неудачным. Посланный отряд был разбит братьями Василием Косым и Дмитрием Шемякой, а сам князь Юрий Патрикеевич попал в плен. Эта неудача не оказалась роковой. В 1443 г. великокняжеский двор был послан против царевича Мустафы, а в дальнейшем сыграл важнейшую роль в победе Василия Темного в Феодальной войне ^[84].

Сама Феодальная война в значительной степени была противостоянием великокняжеского и удельных дворов. Исследователи отмечают исключительную верность, проявленную ими в бурных событиях этой Смуты. Великокняжеский двор неоднократно выручал из беды Василия Темного. В 1433 г. после победы Юрия Звенигородского в выделенный ему коломенский удел стали стекаться «князи и бояре, и воеводы, и дети боярьскые, и дворяне, от мала и до велика». В 1446 г. после ослепления великого князя в Литву бежал Ф.В. Басенок, отказавшийся присягнуть Дмитрию Шемяке. К нему присоединились дети боярские «от двора великого князя». Вскоре после этого «многие дети боярьские двора великого князя» организовали заговор «как бы князя великого выняти» ^[85]. Впрочем, до конца сражались и дворы удельных князей. Двор захваченного Василием Темным Дмитрия Шемяки во главе с воеводой А. Волынским в полном составе присоединился к войскам Василия Косого и продолжил борьбу с вероломным великим князем. В 1461/1462 г. дети боярские Василия Серпуховского «и иные дворяне» пытались изгоном взять Углич и освободить своего господина ^[86].

Судьбы князей и находившихся у них на службе бояр и детей боярских оказались переплетены. При ужесточении взаимной борьбы поражение одного из князей влекло за собой исчезновение его двора. Это могло означать потерю привилегированного статуса для находящихся у него на службе людей. Возвышение и победа над своими соперниками, наоборот, приводили к земельным раздачам и пожалованиям. Крупные вотчины получили от Василия Темного и его матери Софьи Витовтовны сподвижники великого князя князь С.И. Оболенский, Ф.М. Челядня и Ф.В. Басенок ^[87].

Со временем была упорядочена и организация территориальных ополчений. Новыми действующими лицами в ней стали дети боярские. Под этим именем начинают фигурировать связанные со службой землевладельцы, в том числе не входившие в состав княжеских дворов. Разделение отчетливо проявилось в описании похода судовой рати на Казань 1469 г.: «Послал князь велики на Казанскые места рать в судех… многые дети боярскые двор свои, также и от всеа земли своея дети боярскые изо всех градов своих». Подобное противопоставление прослеживается и в формулярах жалованных грамот. В грамоте, выданной в конце XV в. митрополичьим владениям, упоминались князья, бояре, дети боярские и другие «ратные люди» – «галичане» и «костромичи» ^[88]. Служба постепенно приобретала обязательный характер и не ограничивалась участием в локальных походах. Многие из вовлеченных в нее лиц не получили при этом привычных для бояр и слуг вольных удельного времени привилегий. Проблема вознаграждения, как часть организации служебной системы, будет решаться уже в последующие десятилетия, в реалиях единого государства.