Банкротства и разорения мирового масштаба. Истории финансовых крахов крупнейших состояний, корпораций и целых государств - Александр Соловьев Страница 11

Дэвид Бегельман (David Begelman, 1921–1995)

Покончил с собой, разорившись на финансовых махинациях в киноиндустрии.

Дэвид Бегельман исходил из нехитрой посылки, что если киностудия снимет десятки фильмов, то по теории вероятности хотя бы один окажется коммерческим шедевром.

Дэвид Бегельман управлял крупнейшими голливудскими студиями и жил на широкую ногу. Правда, иногда ему нечем было платить булочнику и молочнику. Но пятидолларовая бумажка для человека, который ежедневно мыл его Rolls-Royce, у него находилась всегда.

Средних лет господин, неброско, но дорого, разумеется, одетый, появился в холле лос-анджелесского отеля Plaza Tower еще до полудня 7 августа 1995 года. Господин зарегистрировался как Брюс Ван и заплатил за свой номер около $300 наличными.

Многоопытная администрация отеля прекрасно знает, что господа, предпочитающие наличные, как правило, не любят, чтобы их тревожили.

Кроме того, водворившись в номере, господин незамедлительно водрузил на дверь табличку – «Не беспокоить». Его никто и не беспокоил.

Несколько часов спустя в вестибюль влетела взъерошенная дама и стала объяснять, что ищет своего пропавшего супруга. Портье это не особенно встревожило.

Однако дама была взбудоражена до такой степени и так настойчиво лепетала что-то о пропавшем пистолете, что портье в конце концов пришлось воспользоваться собственным ключом и навестить господина средних лет. Что, впрочем, было уже совершенно излишне.

Господин, назвавшийся Брюсом Ваном, воспользовался уединением в номере, чтобы выстрелить себе в висок.

На столе вместо традиционного прочувствованного письма лежала записка сугубо лаконичного свойства: «Мое настоящее имя – Дэвид Бегельман».

Мысль о том, что он может по ошибке сойти за неопознанного покойника, судя по всему, претила господину Бегельману до чрезвычайности.

* * *

Продюсера Дэвида Бегельмана знал весь Голливуд. Правда, не с самой лучшей стороны.

За два года – с 1977 по 1979–й – он успел побывать президентом ведущей кинокомпании мира, Columbia Pictures. И следует отметить, оставил по себе весьма противоречивые воспоминания.

С одной стороны, его приход внес в дела приятное оживление. Коридоры студии наводнились деловой суетой, любезные секретарши так и сновали туда-сюда. Кабинет шефа заполнился элегантной мебелью. Совещания со спонсорами и кредиторами прямо-таки наезжали друг на друга.

Columbia Pictures не без его посредства произвела на свет суперхит «Близкие контакты третьего рода». Что спасло ее от вплотную подступившего разорения.

С другой же стороны, о Бегельмане ходили слухи.

Поговаривали, что его деловые методы, как бы это выразиться… ну, небезупречны, одним словом.

Сам Бегельман был созданием на редкость беззаботным.

И продолжал собирать необъятные вечеринки на своей вилле в Беверли Хиллз, даже когда у него на столе лежала свеженькая судебная повестка.

Калифорнийская прокуратура с неизъяснимым упорством выясняла у главы голливудского кинопроизводства, куда подевались деньги, которые, судя по ведомости, были выписаны некоторым актерам и сценаристам Columbia Pictures.

Вероятно, никакого вразумительного объяснения у легкомысленного продюсера припасено не было, поскольку его адвокат с большим трудом отвоевал своего клиента, добившись условного тюремного заключения. Которое Бегельман отсиживал уже… в кресле президента United Artists, второго голливудского суперколосса.

Здесь он задержался на три года, не прославившись, впрочем, ничем, кроме масштабно задуманных, но провалившихся фильмов.

Сменивший его на посту президента United Artists Франк Ротман по иронии судьбы был тем самым адвокатом, который спас Бегельмана от тюрьмы.

Напоследок он оказал бывшему клиенту неоценимую услугу: Ротман свел Бегельмана с Брюсом Мак-Неллом.

Мак-Нелл – молодой человек с повадками херувима – к тому моменту обитал в собственном поместье, где-то на голливудских холмах, и предавался коллекционированию дорогостоящих автомобилей. Источником его нешуточных доходов была, судя по всему, контрабанда.

Брюс много лет снабжал голливудских коллекционеров античными монетами и безделушками из археологических раскопок. Ему лично это ничего не стоило. Или почти ничего.

Монетки, вазочки и прочий глиняно-медный вздор он получал за бесценок. Из Греции, Турции и Италии, где подобного античного добра в избытке. И если из раскопок пропадет килограмм-другой – никто не спохватится.

Проблемы с американской таможней Брюс решал какими-то одному ему известными методами.

Искусство вообще и кинематограф в частности интересовали Мак-Нелла в степени скорее незначительной. Но, во-первых, он все же проживал не где-нибудь, а в Голливуде. Во-вторых, кинопроизводство – процесс для сообразительного бизнесмена привлекательный до чрезвычайности.

Ибо внушительные суммы, полученные в кредит под очередной сценарий, имеют тенденцию как бы бесследно растворяться во множестве граф сметы, в непредвиденных расходах, в неформальных выплатах. Пока же дело дойдет до подсчета убытков – глядишь, следующий сценарий уже на подходе.

Кроме того, у Брюса был знакомый миллиардер, горевший желанием инвестировать капиталы в киноиндустрию. Правда, миллиардером он, при ближайшем рассмотрении, оказался бывшим.

С появлением Бегельмана у Мак-Нелла оказался и собственный кинематографист – крепкий, что называется, производственник.