Битва за Францию - Ирина Даневская Страница 11

Милорд вскочил на ноги, словно ошпаренный кипятком.

— А почему я узнаю об этом только сейчас?

— Герцог, я не обязана отчитываться перед Вами в своих действиях. Вы, кажется, тоже не советовались со мной, когда решили воевать с Францией?

Бэкингем нервно прошёлся по комнате.

— И когда Вы перестанете видеть во мне врага? — вздохнул он, остановившись напротив королевы. — Ладно, не будем об этом. Монтегю служит Вам, так что Вашему Величеству и решать его судьбу. Относительно аббата Фанкана, я уже высказывал Вашему Величеству своё мнение. И если этот человек мёртв…

— Он жив, — неохотно ответила королева. — Де Молина согласился предоставить его в Ваше распоряжение.

— Что ж, — просиял герцог. — Тем лучше для нас и для господина Монтегю. Кстати, у посланца Ришелье есть ещё одно письмо, адресованное Вашему Величеству.

— Вот как? — удивилась королева. — И что в этом письме?

— Оно осталось у графа де Бутвиля. Этот наглец заверил меня, что Ваше Величество будет рада встрече с ним.

— Бутвиль? Бутвиль — посланец кардинала? Этого не может быть! — воскликнула Генриетта. — Но, в любом случае, я буду рада его видеть.

Бэкингем поморщился, почувствовав ощутимый укол ревности.

— Привести его сюда?

Генриетта задумалась.

— Это не совсем удобно, — неуверенно проговорила она. — Послушайте, милорд, а нельзя ли устроить нашу встречу в Вашем дворце?

— Моя прекрасная королева, мой дом и я сам всегда к услугам Вашего Величества…

* * *

Когда Генриетта и Бэкингем прибыли в Йорк-Хауз, им навстречу выбежал взволнованный Патрик.

— Ваша Светлость, это… о, Ваше Величество… это ужасно! Француз и виконт Пурбек запёрлись в оружейном зале, и дерутся на дуэли!

— Ну, в таком случае, дела француза плохи, — усмехнулся герцог.

— Вы хотели сказать, что дела вашего брата хуже некуда,— взволнованно произнесла королева. — Да будет Вам известно, Бутвиль — первая шпага французского двора.

— И, правда, — встревожился Бэкингем. — Ну, если с Джоном что-то случиться, я уничтожу этого Бутвиля.

По направлению к залу, милорд шёл так быстро, что королева и Патрик еле поспевали за ним. Бедный секретарь чуть не рвал на себе волосы.

— Я пытался их уговорить отпереть дверь, но виконт крикнул, чтобы я не вмешивался не в своё дело!

— Нужно было взломать дверь, — заметила королева.

— О, Ваше Величество, я хотел, но этот французский монстр предупредил, что убьёт всякого, кто попытается войти. К тому же дверь очень крепкая!

Бэкингем первым добежал до оружейного зала и неистово забарабанил в дверь, пытаясь перекричать грохот оружия:

— Джон, ты что, с ума сошёл? Немедленно открой!

— Не раньше, чем я проткну это негодяя, — пробормотал виконт, который с большим трудом отбивался от яростной атаки француза.

— Ну-ну, — не остался в долгу Бутвиль, — сейчас мы увидим, кто кого проткнёт!

Генриетта попыталась вмешаться, но дуэлянты её попросту не услышали.

— Ломайте дверь! — приказал герцог слугам, что прибежали на шум битвы. — Быстрее, лентяи!

Те дружно навалились на дверь, но она была из крепкого дуба, так что предстояло повозиться.

— Несите топоры! — велел Бэкингем. — Ох, доберусь я до этого француза!

Но подручные средства не понадобились, так как солдаты, которые против своей воли оказались секундантами на странном поединке, услышав голос герцога, наконец, пришли в себя, и открыли задвижку.

Увидев брата и королеву, Джон опустил шпагу. Бутвиль, узнав Генриетту, выронил свою, и та со звоном упала на пол.

— Что тут происходит? — грозно спросила королева.

— Да ничего особенного, — весело откликнулся виконт. — Я попросил графа преподать мне урок фехтования, и он любезно согласился оказать мне эту услугу. Патрик, я вижу, Вы, как всегда, сумели поднять бурю в бокале воды.

Бедняга Роджерсон покраснел, как варёный рак, и беспомощно оглянулся на Бэкингема.

Герцог как раз поднял с пола шпагу Бутвиля и многозначительно усмехнулся, осторожно коснувшись остро отточенного лезвия.

— Пришлось пойти на риск, — притворно вздохнул Джон, перехватив его взгляд. — Фехтовальных рапир здесь нет.

Генриетта недоверчиво оглядела стены, увешанные великолепной коллекцией оружия, и повернулась к Бутвилю. Тот уже окончательно пришёл в себя.

— Я вижу, господин граф, Вы нисколько не изменились, — вздохнула королева.

— А Вы стали ещё прекраснее, Ваше Величество, — восторженно вздохнул Франсуа, пожирая её глазами. — О, моя королева! Неужели, я вижу Вас, говорю с Вами?

Генриетта немного смутилась.

— Герцог сообщил мне, будто Вы сделались кардиналистом? — поинтересовалась она.

— Я бы ещё и не на такое пошёл, лишь бы увидеть Вас.

Бэкингем с силой сжал рукоятку шпаги. Он бы и сам с радостью вызвал на дуэль этого француза. Джон, заметив выражение лица брата, успокоительно похлопал его по плечу. Ни Генриетта, ни Бутвиль ничего не заметили.

Генриетта посмотрела в окно, и, убедившись в том, что погода не испортилась, предложила Бутвилю прогуляться. Нечего и говорить о том, что предложение было с готовностью принято.

— Франсуа, как Вы попали на службу к Ришелье? — спросила Генриетта, когда они вдвоём с графом прогуливались по аллеям парка.

Выслушав его рассказ и прочитав письмо от кардинала, она глубоко задумалась. У неё не было сомнений, что Ришелье искренен в своём стремлении сохранить мир с Англией, и лучшим тому подтверждением был «крестовый поход», который готовил Его Преосвященство против протестантов Лангедока и Ла-Рошели.

— Кардинал понимает, что, вступив в войну, Англия неминуемо поддержит гугенотское восстание. Поэтому, и взывает к моим патриотическим чувствам, заклиная убедить короля, что французы хотят мира с англичанами, — задумчиво произнесла она.

— Я ничего не понимаю в политике, — откликнулся Бутвиль. — И любым переговорам предпочту хорошую драку. А если война поможет мне ещё хот раз увидеться с Вами, то я хочу этой войны!

— Это вряд ли, Франсуа, — улыбнулась Генриетта.

Господин де Монморанси глубоко вздохнул.

— Кардинал ещё говорил о каком-то монахе.

— Я не знаю, о ком идёт речь, — быстро ответила Генриетта. — И знать не хочу! Что же касается господина Монтегю, то я прошу Вас сообщить кардиналу: если хоть волос упадёт из головы моего секретаря, то в моём лице он найдёт врага, а не союзника. Я сама напишу об этом Ришелье, — улыбнулась она, заметив обеспокоенное выражение лица Бутвиля.