Зелье для государя - Людмила Таймасова Страница 11

Сведения о результатах русско-германских переговоров достигли Рима в 20-х числах ноября. Грамота Папы к Василию III, составленная в черновом виде 18 ноября, с обещанием «благосклонности Святого Престола» и «возвышения чести и достоинства» великого князя в случае заключения союза, осталась неотправленной.

Вслед за сообщением о подготовке экспедиции в северные моря за счет Дома Фуггеров Европу облетела новость о переменах в Московском Кремле: великий князь развелся с женой, прожив в браке более двадцати лет. Летопись отмечает, что еще весной 1525 г. в великокняжеской семье царили совет да любовь: «ездил князь велики Василей с великою княгинею в объезд на Волок и в Можаеск», молиться о чадородии. Необходимость в разводе возникла в конце ноября, причем вопрос решился в течение одних суток: «Ноября в 28 день князь великий возложи на великую княгиню Соломаниду опалу. И ноября в 29 день великая княгини Соломания пострижена бысть в черници безплодия ради у Рожества пречистые на Рве и нареченна бысть инока Софья». Великий князь принял решение как можно быстрее вступить во второй брак.

Если в Москве готовились к свадебным пирам, то в Аугсбурге наступили траурные дни: Якоб Фуггер тяжело заболел. К 19 декабря его состояние настолько ухудшилось, что Карл V, проезжая мимо дома банкира, приказал своим музыкантам следовать в полной тишине. В Европе затаили дыхание, ожидая политических перемен. Якоб-Богач скончался 30 декабря. Он не имел детей, и все наследство перешло к племяннику — Антону Фуггеру. Согласно результатам финансовой проверки, капитал Дома Фуггеров составил 2 000 000 флоринов.

Антон Фуггер. Художник Х. Малер

Смерть Якоба Фуггера не повлияла на развитие русско-германских отношений, проект освоения «Ледовитого моря» остался в силе. В январе 1526 г. реляция Иоганна Фабри с некоторыми дополнениями была опубликована в типографии города Базеля. Внимание общественности привлекло предисловие к документу, в котором автор приводил титул Василия III, извлеченный из «экземпляра того письма, которое божественным Карлом, королем Римским, было предназначено государю московитов»: «Светлейшему и могущественному государю господину Василию, Божьей милостью императору и повелителю всех рутенов, и великому князю Владимирскому, Московскому, Новгородскому, Псковскому, Смоленскому, Тверскому, Югорскому, Пермскому, Вятскому, Болгарскому, Нижегородскому, Черниговскому, Рязанскому, Волоцкому, Ржевскому, Белевскому, Бельскому, Ростовскому, Ярославскому, Белозерскому, Удорскому, Обдорскому, Кондийскому и иных, старшему брату и другу нашему дражайшему». Обращение к великому князю как к «старшему брату» свидетельствовало о том, что Карл V — первый среди католических государей монарх — готов был признать старшинство Василия III.

В свете событий поздней осени и зимы 1525/1526 г. достаточно красноречиво выглядит выбор невесты великого князя. Сослав Соломонию в Каргополь, Василий III женился на юной княжне Елене Васильевне Глинской. Свадьба состоялась 24 января 1526 г. Несомненно, в придворных кругах Европы обратили внимание, что теща великого князя, Анна Якшич, происходила из известного венгерского рода, состоявшего в родстве с бывшими владетельными князьями Венгрии Бранковичами: ее родная сестра Елена была замужем за князем Иваном Бранковичем.

Якшичи и Бранковичи владели серебряными, медными и свинцовыми рудниками в Венгрии и Трансильвании. Дела по продаже стратегических металлов они вели через компанию Фуггера и Турзо (внучатая племянница Анны Якшич, Барбара Црини, вышла замуж за Алека II Турзо, соединив тем самым фамилии Якшич и Турзо). Взяв в жены Елену Глинскую, Василий III неофициально признал свое партнерство с компанией Фуггеров-Турзо. В том же году в сражении при Могаке турки имели в своем распоряжении западноевпроейскую артиллерию. С большой долей вероятности можно утверждать, что «боевой наряд» из Германии был переправлен в Стамбул речными путями через территорию Московии и Крымского ханства. Как посредник, Россия получила ощутимую финансовую прибыль и политическую выгоду. В феврале 1527 г. дядя великой княгини Михаил Львович Глинский обрел свободу. Великий князь «казну его отдал ему, и вотчиною его своим жалованьем пожаловал доволне».

Фрагмент послания Филофея дьяку Мунехину

В том же году в Аугсбурге получили известие, что экспедиция Себастьяна Кабота по непонятным причинам сбилась с курса и оказалась в районе Молуккских островов в Индонезии. Аудиторская проверка 1527 г. признала 4600 испанских талеров, вложенных в предприятие Кабота, «невозместимыми затратами». Проект освоения северного морского пути и осуществления дешевых транзитных перевозок вооружения в Персию, минуя границы западноевропейских государств, остался на бумаге, при этом «враги христианства» получили возможность получать артиллерию, отлитую германскими специалистами. Сведения об этом вызвали в Риме неудовольствие в адрес северного соседа. Москва, в свою очередь, продемонстрировала полный разрыв с Ватиканом.

Не позднее 1528 г. из-под пера монаха псковского Елеазарова монастыря Филофея вышел полемический труд, созданный по просьбе государева дьяка М. Г. Мунехина. В своем «Послании о злых днех и часех» Филофей подверг критике взгляды представителя Ватикана, врача и астролога, Николая Булева.

Из документов известно, что Николай Булев был родом из города Любека. Университетское образование, как считают, он получил в Италии, и затем служил при папском дворе, имея годовое жалование в 500 талеров. В Россию Николай Булев прибыл в 1490 г. по приглашению новгородского архиепископа Геннадия для составления пасхальных таблиц. По некоторым сообщениям, астрологу из Рима было обещано вознаграждение в размере 10 000 талеров и свободный выезд на родину. Находясь в России, Николай Булев высказывал мысль о возможном соединении Православной церкви с Римским католичеством.

Тридцать восемь лет спустя старец Филофей признал взгляды Николая Булева ошибочными. В своем «Послании» Филофей сформулировал концепцию «Москва — Третий Рим», которая, несомненно, отражала официальную точку зрения Кремля. Устами старца Филофея Москва ясно дала понять Западу, что идея Крестового похода на Константинополь под предлогом завоевания своего «удела», не нашла поддержки у великого князя, что притязания Московского государства значительно шире, что отныне «Москва — весь мир»: «Да веси, христолюбче и боголюбче, яко вся христианская царства приидоша в конец и снидошася во едино царство нашего государя, по пророческим книгам, то есть Ромеиское царство: два убо Рима падоша, а третий стоит, а четвертому не быти. Многажды и апостол Павел поминает Рима в посланиих, в толкованиих глаголет: “Рим — весь мир”».

В скором времени старец Филофей сочинил еще одно «Послание к великому князю Василию, в нем же о исправлении крестнаго знамения и о содомском блуде». Видимо, спохватившись, что претензии Москвы на мировое господство несколько преждевременны, автор смягчил формулировку концепции, ограничившись версией «Москва — третий Рим», и объяснив почти вынужденную преемственность объективными обстоятельствами: «стараго убо Рима церкви падеся неверием аполинариевы ереси, втораго Рима, Константинова града церкви, Агаряне внуцы секирами и оскордъми разсекоша двери, сиа же ныне третиаго, новаго Рима, дръжавнаго твоего царствиа святая соборная апостольскаа церкви, иж в концых вселенныа в православной христианьстей вере во всей поднебесней паче солнца светится». Старец Филофей предостерег великого князя о том, что от павшего Рима православная Церковь приняла также три греха: ересь, сребролюбие и любострастие.