Повседневная жизнь Версаля при королях - Жорж Ленотр Страница 11

Она роскошно одарила мужа: 32 тысячи ливров ренты, что составляет около полумиллиона нынешних франков. Именно тогда он и приобрел чудеснейший особняк на набережной Анжу — его построил и отделал сын разбогатевшего кабатчика; в наши дни это одна из драгоценностей старого Парижа. В сиянии его золоченых стен новобрачные провели свой медовый месяц. Увы, каким он был коротким и блеклым!

Лозен не оказался пылким мужем, и его холодность действовала супруге на нервы. Он старался удрать от нее при первой же возможности, она же разыскивала его и водворяла в замок Шуази, стоивший ей больших затрат, но без конца поносимый Лозеном. «Совершенно бесполезное сооружение, — писал он ей, — тут было бы вполне достаточно маленького домика, просто чтобы зайти перекусить цыплячьим фрикасе и не оставаться на ночлег. Все эти террасы стоят бешеных денег. Вы гораздо лучше употребили бы эти суммы, отдав их мне…» И тем не менее она тащила его сюда, тащила силой, прекрасно зная, что к другим дамам он вовсе не так суров. Она часами в надежде приручить выгуливала его по партерам и аллеям парка. Он возвращался с прогулки совсем разбитым и жаловался своим приятельницам: «Если Мадемуазель и дальше будет заставлять меня ходить, сколько сегодня, я сдохну!»

Он мучился тем, что отлучен от двора: отпустив его на свободу, король приказал ему держаться от своей августейшей персоны на расстоянии не менее двух миль. Ему даже не было дозволено жить в официальной парижской резиденции жены, в Люксембургском дворце. Посему, решив, что он женился неудачно, Лозен развлекался на стороне. К концу второго года этот кошмарный брак с треском развалился. Измученная беспардонными изменами мужа, внучка Генриха IV выставила его наконец вон.

Она умерла девять лет спустя, так ни разу и не согласившись на свидание с этим негодником, чье имя она даже не упомянула в завещании. С ее смертью связан один жуткий эпизод: когда ее набальзамированное сердце собирались торжественно перенести в целестинский монастырь, оно — это бурное, столь пылко любившее сердце — «с таким грохотом разорвало сосуд, в коем было запечатано, что дамы, монахини-бернардинки и все прочие, кто бдел возле тела, кинулись в непонятной панике бежать и чуть не передавили друг друга в дверях».

Лозен торжественно носил траур по своей высокородной подруге жизни. Сумев оказать важные услуги в отношении английского короля Якова II, он снова вошел в милость при дворе. Король оказал ему любезный прием.

После двух лет вдовства он снова женился — на этот раз совершенно открыто — на дочери маршала де Лоржа, красивой пятнадцатилетней брюнеточке. Ему же самому было тогда шестьдесят три года. Едва ли минуло полгода, как он опять принялся за семейные скандалы; решительно, этот смутьян и дамский любимец не был создан для брака.

Но взамен природа наградила его редкостным здоровьем. В 1720 году на восемьдесят девятом году жизни, чувствуя приближение смерти, он исполнил свой религиозный долг и призвал к себе своих наследников; чтобы «позабавить себя их потрясением», он объявил, что все свое состояние завещал в пользу лечебниц. Отличная шутка так его развеселила, что он тут же выздоровел.

Это крошечное, хрупкое создание с легкостью перешагнуло рубеж девяностолетия. В этом возрасте Лозен еще оседлывал лихих коней и совершал на резвом жеребце верховые прогулки в присутствии Людовика XIV и его двора, вызывая всеобщее восхищение «своей твердой посадкой и ловкостью». Его шурин Сен-Симон ^[49] вспоминал об одном придворном обеде, где девяностолетний старец, которого никто не сумел вовремя остановить, «поглотил такое количество рыбы, овощей и всякой всячины, что вечером к нему послали узнать, здоров ли он. Его нашли сидящим за столом и ужинающим с большим аппетитом». Этот необыкновенный человек мирно преставился 19 ноября 1723 года в возрасте 91 года. «О такой жизни мы не можем даже и мечтать», — сказал по этому поводу Лабрюйер. ^[50]