С кортиком и стетоскопом - Владимир Разумков Страница 11
С кортиком и стетоскопом - Владимир Разумков читать онлайн бесплатно
Для меня все стало ясно. Хитрый Т…ский знал, как держать артиллеристов в руках.
Торпедные стрельбы мы завалили. На флоте утопить торпеду при учебных стрельбах — это ЧП на всю эскадру. А мы ее утопили. Искали долго, но с торпедолова сообщили, что надеяться не на что, торпеда утонула. Командир БЧ-III капитан-лейтенант Смирнов, небольшого роста, вечно чем-то озабоченный, потный и красный, как рак, стоял на мостике перед командиром и что-то лепетал в оправдание. Я услышал заключительные слова командира:
— Опозорил на весь флот, опозорил. Не знаю, что теперь будет! Идите с глаз моих долой.
Смирнов трусцой кинулся с мостика. Но это было только начало позора в тот злосчастный день. Когда мы уже следовали курсом на Севастополь, на мостик ворвался механик Якованец с воплем:
— Мы засолились!
— Стоп машины! — немедленно отреагировал командир. — Вы меня все похороните здесь. Черт знает что происходит! — кричал он на всех присутствующих на мостике.
Дело в том, что в котлы эсминца вода всегда должна поступать практически пресной. За этим постоянно наблюдают два химика, чья маленькая лаборатория была на верхней палубе в районе правого шкафута. Они периодически брали пробы котельной воды на анализ и бдительно следили за ее соленостью. И вот провал, прозевали. Засолить котлы — это значит потерять ход, ибо отмываются они только в базе. Дело кончилось полным конфузом — эсминец «Безудержный» на буксире, медленно и печально, входил в базу. Всем нам казалось, что на всех кораблях эскадры наблюдают наше позорное шествие. На душе каждого было гадко, и вся команда испытывала чувство стыда за себя, за весь экипаж, за корабль.
Когда нас приткнули к минной стенке, командира тут же вызвали в штаб дивизии. Не знаю, что уж там говорил ему капитан I ранга Михайлин (будущий командующий Балтфлотом, а потом заместитель Главкома по ВМУ и полный Адмирал). После этого пару недель на командира просто больно было смотреть.
К этому времени я уже многое узнал о нашем кэпе. Ему было 37 лет, начал службу матросом на кораблях ЧФ, воевал. После войны закончил параллельные курсы при Бакинском военно-морском училище и, пройдя на кораблях все должностные ступеньки, в 1955 году назначен командиром нашего корабля, сменив известного на флоте будущего адмирала Соколана. Он хорошо знал английский язык и пару раз назначался командиром перегонки кораблей с Балтики на ЧФ, экономя Родине денежки за счет отсутствия переводчика. С офицерами обычно держался строго, но был вежлив. Услышать от него грубость — надо было очень постараться. Юмор понимал, о чем я напишу позже.
Так, однажды, прибежал рассыльный и объявил, чтобы я немедленно прибыл к командиру с секретной тетрадью. Честно говоря, секретная тетрадь моя почти не содержала секретов, но кое-что по боевой организации службы все же законспектировал. Взяв у секретчика тетрадь, поспешил в каюту командира. Румпель внимательно перелистал ее, периодически бросая на меня красноречивые взгляды.
— Да, доктор, жидко, жидко, не изучаете вы руководящие документы, да и конспекты ваши худосочные. Даю вам месяц срока и снова проверю. А пока садитесь, мы должны с вами обсудить один вопрос.
В это время в дверь постучались и вошел капитан Празукин, как всегда фуражка на затылке, руки при докладе командиру вывернуты ладонью вперед.
— Товарищ командир, капитан Празукин по вашему приказанию прибыл.
— Хорошо, хорошо. Покажите вашу секретную тетрадь.
— Секретную тетрадь?
— Да, да, ее.
— Товарищ командир, разрешите доложить, я уже старый, у меня нервы слабые, поэтому секретов не изучаю, не запоминаю и не записываю, так как в случае чего под пытками англо-американских империалистов могу не выдержать и секреты разболтаю! — выпалил Празукин.
Во время его тирады лицо командира меняло свое выражение от глубокого удивления сказанным до состояния подергивания мимических мышц, когда человек всеми силами сдерживается, чтобы не расхохотаться. Победила должность. Он сделал серьезное лицо и произнес:
— Я всегда знал, Празукин, что вы склонны к шуткам, но, извините, не с командиром же! На первый раз я оценил ваш юмор, но через месяц, если у вас не будет секретной тетради с конспектами руководящих документов — я накажу вас по полной программе. Поняли?
— Так точно, понял! — скорчил покорную рожу Вася. — Будут конспекты.
— Вот, вот, а пока идите, балаган здесь развели. А вы, доктор, слушайте. Пришла разнарядка: уволить досрочно десять матросов. Опять Никита Сергеевич сокращение Вооруженных Сил проводит. Кажется на 400 тысяч человек. Так вот, обдумайте кандидатов со всякими там дефектами, кто часто болел и т. д. В общем, предлагайте.
— Есть обдумать, — обрадовался я.
Несколько кандидатов у меня были и без обдумывания — действительно слабые и часто болеющие ребята. А вот про одного я расскажу подробнее.
Был у нас один палубный артиллерист, тихий, неразговорчивый, небольшого росточка, но очень дисциплинированный, родом из глубинки Украины. По поводу него ко мне неоднократно обращался его командир, старшина 2 статьи.
— Товарищ старший лейтенант, странный он какой-то, очень любит гальюн чистить, сам вызывается. Все матросы над ним посмеиваются, а он и ухом не ведет. А убирается всегда классно, ни разу замечаний не было. И все же странно это.
Я к сведению принимал, но, разумеется, никаких выводов не делал. Списывал все на особенность личности. А тут, узнав о возможном досрочном увольнении, ко мне пришел сам капитан-лейтенант Транский.
— Слушай, док, у меня подчиненный один есть, по-моему, у него мозги набекрень.
И назвал фамилию этого матроса. Я решил перестраховаться и включил его в список досрочно увольняемых. Прошло несколько дней, как вдруг, на пороге медпункта появился этот матрос. Он был необычайно возбужден и буквально набросился на меня:
— Товарищ старший лейтенант, вы почему меня в список досрочно увольняемых подали, а?
— Да что ты, право, успокойся.
— Нет, не успокоюсь! Что я в деревне скажу, когда меня спросят, почему я не дослужил один год, а? Нет, не хочу увольняться, вычеркните меня! Прошу вас.
Да, это было необычно. Сам отказывается от увольнения, я этого еще ни разу не видывал.
— Ладно, ладно, подумаем, — успокоил я его. — Идите. А сам поспешил к командиру.
— Товарищ командир, матрос «К» от досрочного увольнения категорически отказывается, — доложил я. — Настроен агрессивно и требует вычеркнуть его кандидатуру и остаться дослуживать на корабле.
— Да, вот это экземпляр, — в раздумье произнес кэп. — Впервые такое вижу. Знаете, доктор, его патриотизм и тенденции убеждают меня в том, что у него с головой действительно что-то не то. Уволим его обязательно, от греха подальше.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Comments