Александр Попов - Моисей Радовский Страница 11

Духовные семинарии были учреждены во всех епархиях и с первых лет существования удовлетворяли запросы не только духовного ведомства. Являясь первыми в России средними учебными заведениями, куда принимали детей разных сословий ^[83], они готовили учащихся и для высшей школы ^[84], как ни старалось духовное начальство этому воспрепятствовать.

Епархия была учреждена в Перми в 1800 году, вскоре после того, как она стала губернским центром. Вначале при епархии была открыта «цифирная школа», а на ее базе возникла семинария ^[85], имевшая, таким образом, до поступления в нее Попова длительную историю, полную событий, характерных для русской жизни того времени.

Вместе с духовными училищами семинарии получили в 1867 году новый устав. Он еще смелее был проникнут духом времени. Согласно ему курс обучения занимал шесть лет. В течение первых четырех лет учащиеся проходили, за исключением одного предмета — изъяснение Священного Писания, лишь общеобразовательные дисциплины в объеме средней школы ^[86]. В соответствии с общим направлением просвещения того времени главное внимание в течение всех четырех лет уделялось древним языкам. Основы грамоты учащиеся получали в духовных училищах, а в семинариях в течение двух лет проходили курс «русской словесности с историей литературы». Кроме того, в первых трех классах изучался один новый иностранный язык: французский или немецкий (по выбору учащихся; Попов занимался французским). Из гуманитарных дисциплин самая большая программа была по всеобщей и русской истории, которая изучалась в первых трех классах. В третьем классе преподавалась логика, а в четвертом — психология и обзор философских учений. Из точных наук преподавались в первых трех классах математика, в последнем — физика ^[87].

Под влиянием передовых идей русских педагогов шестидесятых годов — К. Д. Ушинского и других, — деятельность которых протекала в столице, где находился Учебный комитет Святейшего синода, в Устав были включены пункты, содержание которых не согласовалось с царившей в духовных учебных заведениях схоластикой ^[88]. Особо примечательны были пункты, направленные против бурсацких нравов, когда порка и оплеухи являлись основными «методами воспитания». О телесных наказаниях в Уставе не говорится ничего. «Меры исправления воспитанников, — читаем мы здесь, — избираются правлением семинарии со строгой разборчивостью в отношении к их роду и качеству; во всяком случае, они не должны быть грубы и унизительны». Далее: «Употребление сих мер должно быть всегда соображаемо с возрастом, первоначальным воспитанием и характером исправляемых» ^[89]. И наконец, в главе «О воспитании в семинарии нравственном и физическом» говорится о внешкольных занятиях, которые также не вяжутся с представлением о бурсе: «Занятия музыкой, живописью и другие подобные упражнения, развивающие эстетический вкус и отвлекающие от праздности и грубых удовольствий, должны быть не только дозволяемы, но даже поощряемы, с тем чтобы они всегда были строго нравственны. Для надлежащего развития и укрепления телесных сил воспитанников назначаются в каждой семинарии, под руководством особого учителя и наблюдением врача, гимнастические упражнения, а также садовые занятия и игры, способствующие развитию сил» ^[90].

Разумеется, с принятием нового устава не сразу было покончено со всем тем, что характеризовало бурсацкие порядки в духовных учебных заведениях, так ярко изображенные Н. Г. Помяловским в «Очерках бурсы», А. П. Свидницким в повести «Люборецкие» или Н. В. Успенским в рассказе «Бурсацкие нравы». Эти авторы сами прошли в 1850-х годах суровую школу семинарии. Однако и в то тяжелое время из семинаристов выходили видные общественные деятели. Примерно в то же время, что и названные писатели, в Тверской семинарии учился И. А. Вышнеградский (1831–1895), впоследствии профессор Петербургского технологического института; его труды по механике позже были признаны классическими ^[91].