Русские генералы 1812 года - Яков Нерсесов Страница 11

Обе армии стремились соединиться как можно скорее. Неприятель всячески пытался этого не допустить. Но ввиду недостатка продуктов питания наполеоновские солдаты принялись грабить местное население. Когда мука и мясо все же оказывались под рукой, полковые пекарни и кухни не успевали готовить еду для такого огромного количества солдат. Из-за голода началось мародерство и дезертирство. Никакие суровые приказы (вплоть до расстрелов на месте), последовавшие уже на восьмой день после перехода Немана, не могли прекратить этот процесс. Вюртембергскую бригаду пришлось даже расформировать! Вынужденная задержка в

Витебске на две недели дорого стоила Наполеону. Военные аналитики (в частности, барон Жомини, состоявший тогда при штабе маршала Нея) не без оснований полагали, что если бы не этот простой, то Бонапарт успел бы первым оказаться у Минска, отрезать Багратиона от Барклая, уничтожить его и ход всей кампании развивался бы иначе. Впрочем, история, как известно, не имеет сослагательного наклонения, и далее случилось то, что случилось! А ведь в Витебске Наполеон даже объявил Русскую кампанию законченной. «Здесь я остановлюсь, – обрадовал он своих маршалов, – осмотрюсь, соберу армию, дам ей отдохнуть и устрою Польшу. Две большие реки очертят нашу позицию; построим блокгаузы, скрестим линии наших огней, составим каре с артиллерией, построим бараки и провиантские магазины, в 13-м будем в Москве, в 14-м – в Петербурге. Война с Россией – трехлетняя война!» Но все это осталось лишь на словах…

Арьергардные бои русской армии велись удивительным для французов способом. Ночью войска отводились на заранее выбранную позицию. Центр ее обычно удерживала пехота, а фланги, если они не были достаточно прикрыты каким-либо естественным препятствием, защищала регулярная кавалерия с казаками. Утром французы бросались в атаку на тот рубеж, который не могли взять вчера, и не находили там никого. Тогда шедшая в авангарде Великой армии и прокладывавшая ей дорогу 28-тысячная конница Мюрата стремительно пускалась в погоню, пока не попадала под картечный залп, выпущенный прямой наводкой замаскированной на дороге русской конной артиллерией. Завязывалась жаркая схватка. Французские кавалеристы отступали, поджидая пехоту. Тем временем половина русской конной артиллерии отходила на новую позицию, где быстро окапывалась и маскировалась. Причем батареи ставили с таким расчетом, чтобы они могли действовать перекрестным огнем. Когда после залпа оставшейся артиллерии неприятель снова откатывался назад, она спешно снималась и быстро отходила. Дождавшись подкрепления, французы вновь атаковали. Начинался ожесточенный бой, во время которого некоторые части русских постепенно выходили из столкновения и отступали, преследуемые оторвавшейся от своих французской кавалерией. И так повторялось за день несколько раз, пока вечером арьергард не останавливался накрепко, давая понять врагу, что на сегодня все закончено – отступления больше не будет. Под покровом темноты русские спокойно уходили на восток.

Порой арьергардные бои по численности участников и пушек равнялись генеральным битвам XVIII в. Наполеон и его маршалы принимали подобные стычки, прикрывавшие отход основных сил, за начало генерального сражения. Таким образом, с первых дней замыслы французов оказались нарушенными и им пришлось действовать по плану, навязанному русским командованием.

1-я армия вела оборонительные бои (Ошмяны, Козяны, Кочергишки, Островно, Какувячине, Лучесе) с превосходящими силами врага и упорно шла на соединение со 2-й армией. Пока Наполеон терял время в Витебске, Барклай сумел оторваться от преследования. Избежав больших потерь, его войска в конце июля – начале августа соединились в Смоленске с армией Багратиона, сорвав планы Наполеона разбить русские силы порознь.

Вопреки ожиданиям Багратиона Михаил Богданович принял решение отступать дальше, к Москве. Хотя к Смоленску подошла половина Великой армии, около 180 тыс. человек, но у русских было порядка 120 тыс. (77 тыс. у Барклая и 43 тыс. у Багратиона). Взвесив все «за» и «против», Барклай на военном совете в присутствии цесаревича Константина Павловича отдал приказ продолжать отступление: «Император, вверив мне в Полоцке армию, сказал, что у него нет другой… Я должен действовать с величайшей осторожностью и всеми способами стараться избежать ее поражения». Лишь часть войск Барклая осталась под Смоленском прикрывать отход остальной армии. Дохтуров, Коновницын и принц Евгений Вюртембергский сделали все возможное, чтобы армия успешно отошла. И это при том, что Барклай слишком долго топтался под Рудней, выбирая, что ему предпринять и по какой дороге двигаться дальше. Он переходил с одного тракта на другой, и, если бы не самоотверженность командиров среднего звена, еще неизвестно, как события развивались бы дальше. Павел Алексеевич Тучков (Тучков 3-й), например, получил предельно суровый приказ Барклая: «Если вы вернетесь живым, я прикажу вас расстрелять!»

Ожесточенные боевые действия разворачивались в разных местах близ нескольких селений: при Лубине, при Валутиной Горе, при Гедеоновке и при Заболотье. Наполеоновский генерал Жюно замешкался с вводом в бой своего корпуса, и Тучков выполнил свой солдатский долг: основные силы русских успели выйти на столбовую дорогу, ведущую к Москве, оторвавшись от неприятеля на один-два дневных перехода.